Рынок своими руками
Росатом ставит перед своими предприятиями задачу: увеличить долю выручки от новых бизнесов. Многие из них готовы действовать в логике этой стратегии, благодаря накопленным компетенциям в разных областях. Но что делать компании, «заточенной» под единственный вид деятельности — обращение с радиоактивными отходами? Ответ на этот вопрос нашел заместитель генерального директора по инвестиционной деятельности и оперативной эффективности ФГУП «РосРАО» Дмитрий Хватков.
Текст: Иван МОРГУНОВ
Текст: Иван МОРГУНОВ
Традиционный рынок РосРАО — обращение с радиоактивными отходами и отработавшими источниками ионизирующего облучения, а также реабилитация загрязненных территорий и вывод из эксплуатации ядерных и радиационно опасных объектов.
Поиск дополнительных доходов предприятие начало в 2014 году, когда Росатом взял курс на развитие новых бизнесов. «Если до этого момента большинство предприятий только разрабатывали продуктовые стратегии по новым для себя продуктам, изучали рынок, то в 2014 году нужно уже было показать выручку», — вспоминает Дмитрий Хватков.
Везет сильнейшим
Так совпало, что примерно в то же время в РосРАО обратились представители двух нефтедобывающих компаний с просьбой проверить находящиеся у них на хранении демонтированное нефтегазовое оборудование и насосно-компрессорные трубы.
Задача оказалась практически профильной, так как при добыче нефти, как, впрочем, и газа, и угля, на технологическом оборудовании (задвижках, насосах, запорной арматуре, трубопроводах) осаждаются природные радионуклиды. В РосРАО за возможность ухватились.
Хотя в нефтяной отрасли есть свои экологические стандарты, СанПиНы и другие регулирующие документы, вопросам накопления загрязненных радионуклидами отходов и оборудования должного внимания не уделялось, проблема накапливалась десятилетиями. Указанные отходы не радиоактивны, но и на полигон промотходов их тоже не увезешь. Владельцы полигонов отказываются принимать такие отходы, так как неизвестно, как поведут себя радионуклиды при накоплении. Они опасаются: не превратится ли со временем полигон в радиоактивный?
Подход РосРАО к решению задачи Д. Хватков описывает так: «Важно было учесть специфику проблемы заказчика. От нас требовалось оказать услугу „под ключ“, с учетом всех нюансов законодательства и специфики надзора за нефтяной отраслью. Собрать отходы и вывезти — не проблема, на рынке таких предложений масса; только в конечном счете они не всегда оказываются на полигонах, а отвечать приходится собственнику. Мы же хотели выйти на рынок с гарантией качественно выполненной работы и наиболее эффективными технологиями, чтобы, по возможности, вернуть очищенное оборудование в производство».
После изучения российского и зарубежного опыта заказчику предложили два технологических решения: электрогидроимпульсную или механическую очистку. Первая технология применяется, в основном, к загрязненным изделиям со сложной геометрией, она более щадящая, что повышает шансы на возврат изделия «к новой жизни». Вторая технология применяется исключительно для очистки загрязненных труб — при этом они очищаются до состояния металлического лома.
«Когда нам дали самые грязные и старые трубы, полностью забитые осадком солей, пришлось применять грубую мехочистку; главное было максимально очистить лом. Когда дело дошло до менее загрязненных изделий и труб, которые вполне можно было вернуть в производство, мы использовали более щадящую технологию», — объясняет Д. Хватков. За два года все загрязненное оборудование было удалено с площадки и должным образом утилизировано; все, что удалось очистить, осталось у заказчика.
То, что РосРАО может предложить заказчику две технологии на выбор, стало его конкурентным преимуществом на рынке. «Мы не останавливаемся на достигнутом и продолжаем совершенствовать свои технологии», — подчеркивает собеседник.
С учетом того, что для продажи новых продуктов обычно нужна референция, можно сказать, что РосРАО повезло: у предприятия получилось создать коммерческую технологию под конкретный заказ. В 2016 году, после апробации, технологии были реализованы «в железе». «Мобильные установки мы разрабатывали своими силами. Они рассчитаны на работу на площадках заказчика и выполнены на базе 40-футовых контейнеров», — рассказывает Д. Хватков. Сейчас установки расположены на площадке Казанского отделения РосРАО, там с ними могут ознакомиться потенциальные заказчики. «Сейчас мы согласовываем детали нескольких контрактов по очистке нефтегазового оборудования и переработке отходов», — поделился достижениями Д. Хватков.
Комплексный подход
Воодушевившись успехами в нефтяной отрасли, в РосРАО решили расширить охват рынка и поинтересоваться промышленными отходами в целом. И вот что выяснилось: если с очисткой и утилизацией металлических отходов все более-менее понятно и нерешенных вопросов практически не осталось — до 80% отходов после обработки возвращается в народное хозяйство, — то по другим видам промотходов возвращается максимум 5%. Есть где развернуться.
«Мы активно работаем над выходом на рынок переработки всех промышленных отходов I-IV классов», — заявляет Д. Хватков. К ним относятся ртутные лампы, гальванические элементы, соли мышьяка, трансформаторные масла, шлам, образующийся при переработке нефти, илы от очистных сооружений, строительный мусор и так далее. «Это тоже выходит за рамки наших традиционных компетенций», — добавляет Д. Хватков. В конце марта РосРАО получило лицензию Росприроднадзора на сбор, транспортирование и обезвреживание отходов I-IV классов опасности. «Сейчас заявили порядка 400 видов отходов, но будем расширять список до 700−800», — говорит Д. Хватков.
Поиск дополнительных доходов предприятие начало в 2014 году, когда Росатом взял курс на развитие новых бизнесов. «Если до этого момента большинство предприятий только разрабатывали продуктовые стратегии по новым для себя продуктам, изучали рынок, то в 2014 году нужно уже было показать выручку», — вспоминает Дмитрий Хватков.
Везет сильнейшим
Так совпало, что примерно в то же время в РосРАО обратились представители двух нефтедобывающих компаний с просьбой проверить находящиеся у них на хранении демонтированное нефтегазовое оборудование и насосно-компрессорные трубы.
Задача оказалась практически профильной, так как при добыче нефти, как, впрочем, и газа, и угля, на технологическом оборудовании (задвижках, насосах, запорной арматуре, трубопроводах) осаждаются природные радионуклиды. В РосРАО за возможность ухватились.
Хотя в нефтяной отрасли есть свои экологические стандарты, СанПиНы и другие регулирующие документы, вопросам накопления загрязненных радионуклидами отходов и оборудования должного внимания не уделялось, проблема накапливалась десятилетиями. Указанные отходы не радиоактивны, но и на полигон промотходов их тоже не увезешь. Владельцы полигонов отказываются принимать такие отходы, так как неизвестно, как поведут себя радионуклиды при накоплении. Они опасаются: не превратится ли со временем полигон в радиоактивный?
Подход РосРАО к решению задачи Д. Хватков описывает так: «Важно было учесть специфику проблемы заказчика. От нас требовалось оказать услугу „под ключ“, с учетом всех нюансов законодательства и специфики надзора за нефтяной отраслью. Собрать отходы и вывезти — не проблема, на рынке таких предложений масса; только в конечном счете они не всегда оказываются на полигонах, а отвечать приходится собственнику. Мы же хотели выйти на рынок с гарантией качественно выполненной работы и наиболее эффективными технологиями, чтобы, по возможности, вернуть очищенное оборудование в производство».
После изучения российского и зарубежного опыта заказчику предложили два технологических решения: электрогидроимпульсную или механическую очистку. Первая технология применяется, в основном, к загрязненным изделиям со сложной геометрией, она более щадящая, что повышает шансы на возврат изделия «к новой жизни». Вторая технология применяется исключительно для очистки загрязненных труб — при этом они очищаются до состояния металлического лома.
«Когда нам дали самые грязные и старые трубы, полностью забитые осадком солей, пришлось применять грубую мехочистку; главное было максимально очистить лом. Когда дело дошло до менее загрязненных изделий и труб, которые вполне можно было вернуть в производство, мы использовали более щадящую технологию», — объясняет Д. Хватков. За два года все загрязненное оборудование было удалено с площадки и должным образом утилизировано; все, что удалось очистить, осталось у заказчика.
То, что РосРАО может предложить заказчику две технологии на выбор, стало его конкурентным преимуществом на рынке. «Мы не останавливаемся на достигнутом и продолжаем совершенствовать свои технологии», — подчеркивает собеседник.
С учетом того, что для продажи новых продуктов обычно нужна референция, можно сказать, что РосРАО повезло: у предприятия получилось создать коммерческую технологию под конкретный заказ. В 2016 году, после апробации, технологии были реализованы «в железе». «Мобильные установки мы разрабатывали своими силами. Они рассчитаны на работу на площадках заказчика и выполнены на базе 40-футовых контейнеров», — рассказывает Д. Хватков. Сейчас установки расположены на площадке Казанского отделения РосРАО, там с ними могут ознакомиться потенциальные заказчики. «Сейчас мы согласовываем детали нескольких контрактов по очистке нефтегазового оборудования и переработке отходов», — поделился достижениями Д. Хватков.
Комплексный подход
Воодушевившись успехами в нефтяной отрасли, в РосРАО решили расширить охват рынка и поинтересоваться промышленными отходами в целом. И вот что выяснилось: если с очисткой и утилизацией металлических отходов все более-менее понятно и нерешенных вопросов практически не осталось — до 80% отходов после обработки возвращается в народное хозяйство, — то по другим видам промотходов возвращается максимум 5%. Есть где развернуться.
«Мы активно работаем над выходом на рынок переработки всех промышленных отходов I-IV классов», — заявляет Д. Хватков. К ним относятся ртутные лампы, гальванические элементы, соли мышьяка, трансформаторные масла, шлам, образующийся при переработке нефти, илы от очистных сооружений, строительный мусор и так далее. «Это тоже выходит за рамки наших традиционных компетенций», — добавляет Д. Хватков. В конце марта РосРАО получило лицензию Росприроднадзора на сбор, транспортирование и обезвреживание отходов I-IV классов опасности. «Сейчас заявили порядка 400 видов отходов, но будем расширять список до 700−800», — говорит Д. Хватков.
Досье
Дмитрий Николаевич Хватков закончил экономический факультет Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского по специальности «Национальная экономика».
В атомной отрасли работает с 2009 года. Вплоть до 2011 года в должности руководителя проекта РосРАО занимался проектами реабилитации территорий и вывода из эксплуатации ЯРОО.
«Многое для меня было в новинку. Тогда контроль за сроками и затратами был основной моей задачей. Экономика проектов была мне понятна, но вторую половину вопроса, специфику бэкенда и основной тематики РосРАО, можно было понять, только непосредственно выезжая на объекты. „В поле“ быстро набираешь необходимые знания», — вспоминает Д. Хватков.
В 2012 году он переходит в центральный аппарат госкорпорации. «По сравнению с предыдущей должностью там была совершенно иная работа, я занимался IT-проектами и бюджетированием», — говорит Д. Хватков.
В 2014 году он с повышением возвращается в РосРАО — на должность заместителя генерального директора. «Помимо инвестиционной деятельности и развития я отвечаю за операционную эффективность и ПСР», — уточняет он свои обязанности.
В атомной отрасли работает с 2009 года. Вплоть до 2011 года в должности руководителя проекта РосРАО занимался проектами реабилитации территорий и вывода из эксплуатации ЯРОО.
«Многое для меня было в новинку. Тогда контроль за сроками и затратами был основной моей задачей. Экономика проектов была мне понятна, но вторую половину вопроса, специфику бэкенда и основной тематики РосРАО, можно было понять, только непосредственно выезжая на объекты. „В поле“ быстро набираешь необходимые знания», — вспоминает Д. Хватков.
В 2012 году он переходит в центральный аппарат госкорпорации. «По сравнению с предыдущей должностью там была совершенно иная работа, я занимался IT-проектами и бюджетированием», — говорит Д. Хватков.
В 2014 году он с повышением возвращается в РосРАО — на должность заместителя генерального директора. «Помимо инвестиционной деятельности и развития я отвечаю за операционную эффективность и ПСР», — уточняет он свои обязанности.
Подходы к обращению с промышленными отходами зависят от того, к какому классу они относятся. Промышленные отходы III-IV классов в основном сжигают, а зольные остатки захоранивают на полигонах. Гораздо сложнее обращение с отходами I-II классов: их утилизация требует высокотехнологичной инфраструктуры и опыта; впрочем, РосРАО это не пугает. «При сжигании некоторых отходов выделяются очень ядовитые вещества, и нужна особая технология газоочистки. В атомной промышленности подобные технологии есть, их просто нужно адаптировать», — уверен Д. Хватков.
Перспективное направление — утилизация полихлорбифенилов (ПХБ), содержащихся, например, в трансформаторных маслах. В связи с тем что Россия, ратифицировав Стокгольмскую конвенцию о стойких органических загрязнителях, обязалась к 2028 году полностью утилизировать все накопленные ПХБ, этот вопрос с каждым годом становится все более актуальным. В стране таких масел накопились десятки тысяч тонн, причем около 40% хранится на предприятиях атомной отрасли. «Мы хотим не столько решить вопрос коммерциализации своего нового продукта, сколько выступить гарантами выполнения международных обязательств», — подчеркивает Д. Хватков.
Для утилизации ПХБ требуется специальная технология, предусматривающая разделение полихлорбифенилов, их концентрацию и сжигание. В России пока своей технологии переработки нет, используются зарубежные. На Западе давно занимаются этой проблемой и активно продвигают свои технологии на российский рынок.
Например, РЖД уже озаботились проблемой утилизации ПХБ-масел, но примериваются к зарубежной технологии. «Мы же хотим использовать огромный потенциал атомной отрасли, имеющиеся у нас технологии и опыт, — подчеркивает Д. Хватков. — Пока этой проблемой мало кто занимается, нет соответствующего законодательства и инфраструктуры, однако направление очень перспективное».
У истоков создания инфраструктуры
Чтобы построить с нуля завод, надо вложить десятки миллиардов рублей; проще переоборудовать существующий. И РосРАО, после внимательного изучения имеющейся в стране инфраструктуры, разрабатывает инвестиционный проект перепрофилирования одного из заводов по утилизации химического оружия, который уже выполнил свою первоначальную функцию. Всего таких заводов было построено семь — это большие современные предприятия с развитой инфраструктурой.
Например, объект «Марадыковский» в поселке Мирный Оричевского района Кировской области был построен в 2006 году. На том месте, где он расположен, с 1953 года находился арсенал с боеприпасами, содержащими боевые отравляющие вещества (VX, зарин, зоман и иприт), второй по объему хранящихся веществ военный объект в России. В 2015 году уничтожение боеприпасов завершилось. До 2019 года на территории объекта будут проходить санация и демонтаж загрязненного оборудования. Совместно с Минпромторгом России создана межведомственная рабочая группа по вопросу его перепрофилирования, и все желающие могут предложить свои инвестиционные проекты для наиболее рационального использования инфраструктуры объекта.
Перспективное направление — утилизация полихлорбифенилов (ПХБ), содержащихся, например, в трансформаторных маслах. В связи с тем что Россия, ратифицировав Стокгольмскую конвенцию о стойких органических загрязнителях, обязалась к 2028 году полностью утилизировать все накопленные ПХБ, этот вопрос с каждым годом становится все более актуальным. В стране таких масел накопились десятки тысяч тонн, причем около 40% хранится на предприятиях атомной отрасли. «Мы хотим не столько решить вопрос коммерциализации своего нового продукта, сколько выступить гарантами выполнения международных обязательств», — подчеркивает Д. Хватков.
Для утилизации ПХБ требуется специальная технология, предусматривающая разделение полихлорбифенилов, их концентрацию и сжигание. В России пока своей технологии переработки нет, используются зарубежные. На Западе давно занимаются этой проблемой и активно продвигают свои технологии на российский рынок.
Например, РЖД уже озаботились проблемой утилизации ПХБ-масел, но примериваются к зарубежной технологии. «Мы же хотим использовать огромный потенциал атомной отрасли, имеющиеся у нас технологии и опыт, — подчеркивает Д. Хватков. — Пока этой проблемой мало кто занимается, нет соответствующего законодательства и инфраструктуры, однако направление очень перспективное».
У истоков создания инфраструктуры
Чтобы построить с нуля завод, надо вложить десятки миллиардов рублей; проще переоборудовать существующий. И РосРАО, после внимательного изучения имеющейся в стране инфраструктуры, разрабатывает инвестиционный проект перепрофилирования одного из заводов по утилизации химического оружия, который уже выполнил свою первоначальную функцию. Всего таких заводов было построено семь — это большие современные предприятия с развитой инфраструктурой.
Например, объект «Марадыковский» в поселке Мирный Оричевского района Кировской области был построен в 2006 году. На том месте, где он расположен, с 1953 года находился арсенал с боеприпасами, содержащими боевые отравляющие вещества (VX, зарин, зоман и иприт), второй по объему хранящихся веществ военный объект в России. В 2015 году уничтожение боеприпасов завершилось. До 2019 года на территории объекта будут проходить санация и демонтаж загрязненного оборудования. Совместно с Минпромторгом России создана межведомственная рабочая группа по вопросу его перепрофилирования, и все желающие могут предложить свои инвестиционные проекты для наиболее рационального использования инфраструктуры объекта.
«Уже сейчас, имея на руках лицензию, мы можем оперативно, под конкретную задачу, развернуть временный перерабатывающий мини-завод в любом регионе страны. По ряду проектов переговоры уже заканчиваются, и до конца года контракты будут заключены»
«К середине мая мы разработаем свою концепцию по утилизации на Марадыковском заводе промотходов I-II классов опасности. Но последнее слово за правительством и региональными властями», — говорит Д. Хватков. Если все сложится удачно и проект РосРАО согласуют, следующей задачей предприятия станет выход на региональный уровень в качестве оператора для удовлетворения потребностей Приволжского федерального округа в переработке промотходов.
Улица с двусторонним движением
В области обращения с бытовыми отходами на этапе становления находятся и система регулирования, и инфраструктура. К 2019 году каждый субъект РФ должен выбрать себе регионального оператора и заключить с ним десятилетний контракт на использование его полигонов.
Обычно регионы выдвигают условие: минимум 30% отходов должны перерабатываться. «Идет процесс формирования этого рынка и переход от хаотичности — огромного количества местечковых игроков с различной репутацией, — к структурированности и системности», — оценивает ситуацию Д. Хватков. А значит, открывается окно возможностей.
Стандартный этап подготовки любого инвестпроекта — оценка рыночных перспектив, востребованности продукта или услуги на рынке. Естественно, такую работу провело и РосРАО. По оценке предприятия, рынок бытовых отходов намного доходнее рынка РАО при том, что трудозатраты не выше. «По последним подсчетам, в год один человек выкидывает 300 килограммов бытового мусора. Да, тут есть свои особенности, другой регулятор, другие законы, но процесс переработки не сложнее, чем обращение с РАО, — рассуждает Д. Хватков. — Конечно, на этом рынке и конкуренция выше. Но мы пришли с более технологичного рынка, пришли под флагом Росатома, имеющего репутацию одного из высокотехнологичных лидеров».
В России отсутствует культура разделения мусора, поэтому перерабатывающие заводы работают на пониженном КПД, констатирует Д. Хватков. Эффективность и экологичность отечественных мусоросжигательных заводов серьезно уступают западным, так как нет потока разделенных отходов. «К сожалению, сортировка мусора сейчас по большей части ручная, с минимальной механизацией. Владельцы полигонов одно время вкладывались в это дело, но от использования человеческого труда далеко не ушли.
На заводах стоят красивые сортировочные линии, по бокам которых десятки людей руками сортируют мусор: пластик, металл, картон, все то, что можно переработать или продать. Представляете себе условия труда?! — восклицает Д. Хватков. — Но все понимают, что застройка страны полигонами — тупиковый путь, и сейчас акцент с бездумного сваливания всего в одну кучу смещается в сторону разделения и переработки».
Технологии Росатома будут весьма востребованы на рынке отходов. «Чем глубже погружаешься в эту тему, тем лучше начинаешь понимать, какие смежные ниши в других секторах мы можем занять с нашими технологиями и компетенциями, — рассуждает Д. Хватков. — Отраслевые компетенции мы стараемся использовать максимально широко. Например, можно применять центрифуги с разделительных производств для очистки буровых растворов от примесей после разлива, которые используют нефтяники для выталкивания нефти или водорастворов в сланцевой добыче. У этих растворов очень разная сложная химия и высокая цена, поэтому вопрос частичного возвращения их в промышленность актуален».
У РосРАО разветвленная сеть отделений, охватывающая почти все регионы страны. Новые компетенции планируется тиражировать во всех филиалах. Работа на рынке промышленных отходов приобретает системный характер. «Уже сейчас, имея на руках лицензию, мы можем оперативно, под конкретную задачу, развернуть временный перерабатывающий мини-завод в любом регионе страны. По ряду проектов переговоры уже заканчиваются, и до конца года контракты будут заключены», — с гордостью констатирует Д. Хватков.
Специалисты РосРАО работают над поиском оптимальных решений и технологий для разных видов отходов и по мере возможности стараются вносить их в справочник наилучших доступных технологий (НДТ), который формирует Росстандарт. «Благодаря этой работе мы сможем поставлять атомные технологии и знания на этот рынок. И с учетом полученной информации транслировать отраслевым производителям, научным институтам и машиностроителям техзадания для производства востребованной на этом рынке продукции», — уверен Д. Хватков.
Улица с двусторонним движением
В области обращения с бытовыми отходами на этапе становления находятся и система регулирования, и инфраструктура. К 2019 году каждый субъект РФ должен выбрать себе регионального оператора и заключить с ним десятилетний контракт на использование его полигонов.
Обычно регионы выдвигают условие: минимум 30% отходов должны перерабатываться. «Идет процесс формирования этого рынка и переход от хаотичности — огромного количества местечковых игроков с различной репутацией, — к структурированности и системности», — оценивает ситуацию Д. Хватков. А значит, открывается окно возможностей.
Стандартный этап подготовки любого инвестпроекта — оценка рыночных перспектив, востребованности продукта или услуги на рынке. Естественно, такую работу провело и РосРАО. По оценке предприятия, рынок бытовых отходов намного доходнее рынка РАО при том, что трудозатраты не выше. «По последним подсчетам, в год один человек выкидывает 300 килограммов бытового мусора. Да, тут есть свои особенности, другой регулятор, другие законы, но процесс переработки не сложнее, чем обращение с РАО, — рассуждает Д. Хватков. — Конечно, на этом рынке и конкуренция выше. Но мы пришли с более технологичного рынка, пришли под флагом Росатома, имеющего репутацию одного из высокотехнологичных лидеров».
В России отсутствует культура разделения мусора, поэтому перерабатывающие заводы работают на пониженном КПД, констатирует Д. Хватков. Эффективность и экологичность отечественных мусоросжигательных заводов серьезно уступают западным, так как нет потока разделенных отходов. «К сожалению, сортировка мусора сейчас по большей части ручная, с минимальной механизацией. Владельцы полигонов одно время вкладывались в это дело, но от использования человеческого труда далеко не ушли.
На заводах стоят красивые сортировочные линии, по бокам которых десятки людей руками сортируют мусор: пластик, металл, картон, все то, что можно переработать или продать. Представляете себе условия труда?! — восклицает Д. Хватков. — Но все понимают, что застройка страны полигонами — тупиковый путь, и сейчас акцент с бездумного сваливания всего в одну кучу смещается в сторону разделения и переработки».
Технологии Росатома будут весьма востребованы на рынке отходов. «Чем глубже погружаешься в эту тему, тем лучше начинаешь понимать, какие смежные ниши в других секторах мы можем занять с нашими технологиями и компетенциями, — рассуждает Д. Хватков. — Отраслевые компетенции мы стараемся использовать максимально широко. Например, можно применять центрифуги с разделительных производств для очистки буровых растворов от примесей после разлива, которые используют нефтяники для выталкивания нефти или водорастворов в сланцевой добыче. У этих растворов очень разная сложная химия и высокая цена, поэтому вопрос частичного возвращения их в промышленность актуален».
У РосРАО разветвленная сеть отделений, охватывающая почти все регионы страны. Новые компетенции планируется тиражировать во всех филиалах. Работа на рынке промышленных отходов приобретает системный характер. «Уже сейчас, имея на руках лицензию, мы можем оперативно, под конкретную задачу, развернуть временный перерабатывающий мини-завод в любом регионе страны. По ряду проектов переговоры уже заканчиваются, и до конца года контракты будут заключены», — с гордостью констатирует Д. Хватков.
Специалисты РосРАО работают над поиском оптимальных решений и технологий для разных видов отходов и по мере возможности стараются вносить их в справочник наилучших доступных технологий (НДТ), который формирует Росстандарт. «Благодаря этой работе мы сможем поставлять атомные технологии и знания на этот рынок. И с учетом полученной информации транслировать отраслевым производителям, научным институтам и машиностроителям техзадания для производства востребованной на этом рынке продукции», — уверен Д. Хватков.
Комментарий эксперта
Александр Диков,
заместитель генерального директора РосРАО по развитию регионов
«РосРАО традиционно занимается ликвидацией ядерного наследия, обращением с ОЯТ и РАО, накопленными в процессе деятельности Военно-Морского Флота, образующимися при эксплуатации атомных подводных лодок (АПЛ), надводных кораблей с ядерными энергетическими установками, судов атомного технологического обеспечения, и дальнейшей их утилизацией, а также экологической реабилитацией радиационно опасных территорий и объектов.
Мы стремимся активнее выходить на смежные рынки. Нас заинтересовала госпрограмма по реабилитации и очистке Арктики. Для решения вопросов реабилитации территорий арктической зоны в РосРАО создано отдельное подразделение — Центр ядерного наследия Арктики, который занимается формированием стратегии очистки этого региона и непосредственно участвует в проектах.
Кольский залив — не только музей военной истории, здесь начинается Северный морской путь. Это классический фьорд длиной 57 км и шириной от 300 метров до 7 км. В начале ХХ века не замерзающий в зимнее время Кольский залив стал стратегически важным объектом для России, здесь был основан морской порт. Ширина Кольского залива и глубина фарватера позволяют заходить в него и становиться на якорную стоянку практически любым судам — без ограничений по длине и осадке.
Сегодня на его прибрежной территории удобно разместились уже не только рыболовецкий, танкерный, грузовой, ледокольный порты, но и боевые корабли ВМФ, и различные заводы, и другая инфраструктура. Вырос город Мурманск.
Вместе с тем появилось и множество экологических проблем. На дне у мурманских берегов покоятся сотни судов, затонувших и затопленных. Это привело к сильному загрязнению залива. В донных отложениях обнаружены тяжелые металлы и вредные химические элементы.
Программа очистки Кольского залива — проект уникальный. 18 апреля 2016 года ФГУП „РосРАО“ подписало с ФГБУ „ВНИИ Экология“ Министерства природных ресурсов и экологии контракт на выполнение исследовательских, проектных и подрядных работ в рамках проекта „Ликвидация прошлого экологического ущерба, связанного с размещением несанкционированных свалок судов вдоль побережья Кольского залива“.
Для решения этой задачи было использовано передовое поисковое оборудование. Детальное обследование на небольшой глубине проводили водолазы, а то, что лежало глубже, осматривали с помощью телеуправляемого глубоководного робота. В ноябре подробно картографировали всю акваторию залива, включая мелководье и береговую полосу. Был создан реестр всех затопленных и затонувших объектов. В список вошли 102 объекта, 52 из которых расположены у береговой полосы и 50 — в акватории Кольского залива.
Наибольшая концентрация подводного мусора была зафиксирована в губе Ретинской. Там целый склад затопленных военных и гражданских судов, кранов и другого мусора. С мая по ноябрь со дна будут подняты несколько бесхозных затопленных объектов. Именно с этой операции и начнется большая чистка Кольского залива. Один из наиболее экологически опасных объектов находится в среднем колене Кольского залива — это китобойное судно „Териберка“, затонувшее в 1993 году. На его борту находится порядка 50 тонн топлива.
Причины, по которым затапливались объекты, разные. В основном от судов избавлялись в 1990-х годах по экономическим причинам. Ремонтировать их было крайне нерентабельно. Недостаточное финансирование работ, связанных с содержанием кораблей в безаварийном техническом состоянии, приводило к тому, что собственники избавлялись от имущества самым простым и дешевым способом.
Самое главное — мы определились со спецификацией затопленных объектов и разделили их на три группы. Первая группа: затопленные и брошенные объекты, собственников которых можно определить; вторая — объекты, собственник которых не будет определен в силу ликвидации организаций или по иным причинам; третья — неопознанные объекты, не имеющие бортового номера и иных опознавательных знаков. По закону судовладелец сам должен поднимать принадлежащее ему затонувшее имущество.
Специальная комиссия совместно с правительством Мурманской области будет искать владельцев каждого объекта реестра. По закону на это отводится один год. По истечении этого срока по решению суда объекты будут переводиться в разряд бесхозных и передаваться государству, так как Кольский залив — федеральная собственность. Все работы по подъему таких объектов будут финансироваться из бюджета. Только после окончательного определения статуса объекта его можно поднимать.
Суммы расходов на судоподъемные работы будут определяться по каждому объекту. Здесь играет роль множество факторов: глубина затопления, тип судна, состояние его корпуса, наличие груза, особенности дна и другие. Стоимость судоподъемных работ с учетом экологической реабилитации района может колебаться от десятков до сотен миллионов рублей.
На обследование побережья, составление реестра, разработку программы очистки залива и проекта судоподъема, поднятие трех первых бесхозных объектов из федерального бюджета было выделено 50 млн рублей. Причем мы не только искали объекты, но и систематизировали найденные, ранжировали их по степени влияния на экологию региона и навигационной опасности, определяли очередность подъема. На основе полученных данных создали 3D-модели объектов с учетом рельефа дна.
РосРАО получило все необходимые лицензии на право утилизации гражданских судов и судов ледокольного флота. Были проведены общественные слушания, на которых проект „Ликвидация прошлого экологического ущерба, связанного с размещением несанкционированных свалок судов вдоль побережья Кольского залива“ был одобрен и поддержан населением. К началу лета планируем приступить к выполнению работ. Сейчас проект находится на государственной экологической экспертизе.
Для нас это совершенно новое направление. Проделанная работа — только начало пути. Мы наработали бесценный опыт и в перспективе хотим стать региональным оператором по очистке этого региона от накопленного мусора. На основании полученного реестра затопленных и затонувших объектов создана программа очистки Кольского залива, которая, возможно, превратится в Федеральную целевую программу на 2018−2020 годы. Все будет зависеть от решения правительства».
Мы стремимся активнее выходить на смежные рынки. Нас заинтересовала госпрограмма по реабилитации и очистке Арктики. Для решения вопросов реабилитации территорий арктической зоны в РосРАО создано отдельное подразделение — Центр ядерного наследия Арктики, который занимается формированием стратегии очистки этого региона и непосредственно участвует в проектах.
Кольский залив — не только музей военной истории, здесь начинается Северный морской путь. Это классический фьорд длиной 57 км и шириной от 300 метров до 7 км. В начале ХХ века не замерзающий в зимнее время Кольский залив стал стратегически важным объектом для России, здесь был основан морской порт. Ширина Кольского залива и глубина фарватера позволяют заходить в него и становиться на якорную стоянку практически любым судам — без ограничений по длине и осадке.
Сегодня на его прибрежной территории удобно разместились уже не только рыболовецкий, танкерный, грузовой, ледокольный порты, но и боевые корабли ВМФ, и различные заводы, и другая инфраструктура. Вырос город Мурманск.
Вместе с тем появилось и множество экологических проблем. На дне у мурманских берегов покоятся сотни судов, затонувших и затопленных. Это привело к сильному загрязнению залива. В донных отложениях обнаружены тяжелые металлы и вредные химические элементы.
Программа очистки Кольского залива — проект уникальный. 18 апреля 2016 года ФГУП „РосРАО“ подписало с ФГБУ „ВНИИ Экология“ Министерства природных ресурсов и экологии контракт на выполнение исследовательских, проектных и подрядных работ в рамках проекта „Ликвидация прошлого экологического ущерба, связанного с размещением несанкционированных свалок судов вдоль побережья Кольского залива“.
Для решения этой задачи было использовано передовое поисковое оборудование. Детальное обследование на небольшой глубине проводили водолазы, а то, что лежало глубже, осматривали с помощью телеуправляемого глубоководного робота. В ноябре подробно картографировали всю акваторию залива, включая мелководье и береговую полосу. Был создан реестр всех затопленных и затонувших объектов. В список вошли 102 объекта, 52 из которых расположены у береговой полосы и 50 — в акватории Кольского залива.
Наибольшая концентрация подводного мусора была зафиксирована в губе Ретинской. Там целый склад затопленных военных и гражданских судов, кранов и другого мусора. С мая по ноябрь со дна будут подняты несколько бесхозных затопленных объектов. Именно с этой операции и начнется большая чистка Кольского залива. Один из наиболее экологически опасных объектов находится в среднем колене Кольского залива — это китобойное судно „Териберка“, затонувшее в 1993 году. На его борту находится порядка 50 тонн топлива.
Причины, по которым затапливались объекты, разные. В основном от судов избавлялись в 1990-х годах по экономическим причинам. Ремонтировать их было крайне нерентабельно. Недостаточное финансирование работ, связанных с содержанием кораблей в безаварийном техническом состоянии, приводило к тому, что собственники избавлялись от имущества самым простым и дешевым способом.
Самое главное — мы определились со спецификацией затопленных объектов и разделили их на три группы. Первая группа: затопленные и брошенные объекты, собственников которых можно определить; вторая — объекты, собственник которых не будет определен в силу ликвидации организаций или по иным причинам; третья — неопознанные объекты, не имеющие бортового номера и иных опознавательных знаков. По закону судовладелец сам должен поднимать принадлежащее ему затонувшее имущество.
Специальная комиссия совместно с правительством Мурманской области будет искать владельцев каждого объекта реестра. По закону на это отводится один год. По истечении этого срока по решению суда объекты будут переводиться в разряд бесхозных и передаваться государству, так как Кольский залив — федеральная собственность. Все работы по подъему таких объектов будут финансироваться из бюджета. Только после окончательного определения статуса объекта его можно поднимать.
Суммы расходов на судоподъемные работы будут определяться по каждому объекту. Здесь играет роль множество факторов: глубина затопления, тип судна, состояние его корпуса, наличие груза, особенности дна и другие. Стоимость судоподъемных работ с учетом экологической реабилитации района может колебаться от десятков до сотен миллионов рублей.
На обследование побережья, составление реестра, разработку программы очистки залива и проекта судоподъема, поднятие трех первых бесхозных объектов из федерального бюджета было выделено 50 млн рублей. Причем мы не только искали объекты, но и систематизировали найденные, ранжировали их по степени влияния на экологию региона и навигационной опасности, определяли очередность подъема. На основе полученных данных создали 3D-модели объектов с учетом рельефа дна.
РосРАО получило все необходимые лицензии на право утилизации гражданских судов и судов ледокольного флота. Были проведены общественные слушания, на которых проект „Ликвидация прошлого экологического ущерба, связанного с размещением несанкционированных свалок судов вдоль побережья Кольского залива“ был одобрен и поддержан населением. К началу лета планируем приступить к выполнению работ. Сейчас проект находится на государственной экологической экспертизе.
Для нас это совершенно новое направление. Проделанная работа — только начало пути. Мы наработали бесценный опыт и в перспективе хотим стать региональным оператором по очистке этого региона от накопленного мусора. На основании полученного реестра затопленных и затонувших объектов создана программа очистки Кольского залива, которая, возможно, превратится в Федеральную целевую программу на 2018−2020 годы. Все будет зависеть от решения правительства».
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ НОМЕРА
