В послании Федеральному собранию Владимир Путин сказал: «Предлагаю реализовать специальную общенациональную программу по борьбе с онкологическими заболеваниями». С онкологией все так плохо, что в набат должен бить сам президент?

Распространение онкологических заболеваний — это мировой тренд. Сейчас почти во всех странах эта проблема вышла на первое место, в том числе и по уровню смертности. Исключение составляют только Россия и Германия — у нас на первом месте сердечно-сосудистые ­заболевания.

От онкологических заболеваний в мире ежедневно умирает приблизительно 27 тыс. человек — это население небольшого города. Мы должны понимать, что это самая настоящая мировая война, в которой мы теряем каждый год 9 миллионов жизней.

Принято считать, что рак — это заболевание пожилых людей, но в последнее время среди пациентов регистрируют все больше людей трудоспособного возраста. Это не значит, что болезнь молодеет, скорее речь о том, что мы стали ее раньше выявлять. Например, сейчас мы видим на ультразвуке даже небольшой рак почки, а раньше, когда техническое разрешение было плохим, его распознавали только на стадии пальпирования. Сейчас, обнаружив рак на ранней стадии, мы можем применить много органосохраняющих методов лечения. Наша задача — сделать эти методы доступными как можно большему кругу врачей и пациентов. В этом и заключается роль научных центров, таких как наш.

Пока же борьба с раком осложнена тем, что, по статистике, почти половина пациентов обращаются к врачам на поздних стадиях. Теперь представьте: у нас в стране сейчас наблюдается 3,6 млн пациентов с онкологией. До недавно времени каждый год мы выявляли около 500 тыс. новых больных. В прошлом году, благодаря более современной вооруженности онкологической службы и очевидному интересу общества к этой проблеме, зарегистрировано уже 677 тыс. человек. И можно прогнозировать рост этого показателя. К тому же перед страной и медициной сейчас стоит задача увеличить продолжительность жизни людей до 80+, а именно этот контингент, как я уже говорил, в большей степени подвержен онкологическим заболеваниям. Все эти факторы говорят об одном: перед нами стоит очень масштабная задача — сохранение здоровья нации. Именно поэтому президент обратил внимание на проблему онкологии.

Андрей Дмитриевич, вы входите в рабочую группу по подготовке национальной программы борьбы с онкологическими заболеваниями. Какие приоритеты предполагается в ней выделить?

Национальная программа многофункциональна и междисциплинарна. Возглавляет работу министр здравоохранения Вероника Скворцова, которая собрала более 200 самых разных специалистов, руководителей, организаторов здравоохранения в области онкологии. Рабочая группа работает в постоянном режиме, мы досконально обсуждаем каждый аспект новой программы. Приоритеты нацпрограммы президент обозначил в выступлении перед Федеральным собранием, он практически нарисовал нам дорожную карту. Судите сами.

• Своевременное выявление.

Это означает, что нужно обратить внимание на первичное звено, сделать все, чтобы повысить онкологическую настороженность пациентов и врачей, которые встречаются на первичном приеме. Терапевт, принимая пациента, должен держать в уме, что в определенном возрасте есть вероятность развития того или иного онкологического заболевания. Наша задача — вооружить его простейшими опросниками и научить вовремя направлять пациентов на определенные анализы. Тогда и шансов раннего выявления станет значительно больше. Более того, мы должны создать компьютерные программы, содержащие напоминания: что порекомендовать пациенту определенного возраста, обратившемуся в поликлинику. Можно параллельно делать населению SMS-рассылки, вроде тех, которые сейчас мы получаем от МЧС, только с рекомендациями посетить врача.

• Доступность.

Как приблизить онколога к пациентам? Мы считаем, что нужно, в первую очередь, организовать кабинеты онкологов в заведениях первичного звена, создать амбулаторные отделения, например, в поликлиниках, расположенных в городах с населением от 100 тыс. человек, где есть ультразвуковое оборудование, с помощью которого можно выявлять онкозаболевания.

• Кураторство.

Конечно, мы, федеральные центры, должны наладить активную и постоянную помощь, в том числе посредством телемедицины, региональным диспансерам, часть из которых должны стать референтными центрами, где любые исследования будут рассматриваться комплексно, в совокупности со всеми характеристиками и показателями состояния пациента. И все это должно быть пронизано единой компьютерной системой, посредством которой можно было бы провести аудит деятельности любого онколога, чтобы понять, какие ошибки он совершает, чему его нужно подучить. В век цифровых технологий без внедрения продуманной IT-системы все это не будет нормально работать.

• Вооруженность.

Необходимо вооружить онкологические центры новейшими отечественными машинами, для чего наладить их массовое производство, создать медицинский заказ для нашей большой науки, приборостроителей, конструкторов. Активнее внедрять результаты разработок в области ядерной медицины — а они у нас есть! Пока мы не производим даже лучевых установок, несмотря на мощный кластер того же Росатома.

• Наука.

Президент предложил активно привлекать к решению этой задачи науку, и я считаю, что внедрение научных разработок — важная часть плана борьбы с онкологией.

Какую роль сейчас в ядерной медицине играет Росатом и каким образом он может повлиять на решение программных задач?

Я перечислю, что нам нужно и чем может помочь Росатом. В первую очередь нам нужны отечественные линейные ускорители, около 350 машин и не меньше 25 протонных ускорителей. Сегодня на медицину работает только один, который мы собрали в Обнинске.

Необходимо расширить линейку радионуклидов, используемых в радиотерапии. Сейчас мы работаем исключительно с радиоактивными изотопами 131I и 125I. Нам необходимо заряжать машины кобальтом. Нужен четкий сервис от Росатома для всех тяжелых лучевых машин. Это очень большой заказ от медицины, и я уверен, что Росатому он будет экономически выгоден. Чем больше появится необходимых машин и изотопов, тем выше будет влияние госкорпорации на ядерную медицину.

Можно произвести сколько угодно передовых медицинских аппаратов, но, если некому на них работать, это бессмысленно. Где взять кадры?

В первую очередь нужно разгрузить онкологов, чтобы они занимались исключительно врачебной деятельностью, и переложить часть рутинной работы на средний медперсонал. Я думаю, это высвободит по стране несколько тысяч онкологов, которые сейчас занимаются писаниной. У них появится больше времени на обследования пациентов и клиническую работу.

Затем: необходимо обучить новых онкологов, внести изменения в учебные программы, увеличить количество часов в учебной программе по специальности «Онкология». Нужно разработать модульные программы совершенствования врачей, которые позволят даже хирургам, если те захотят, пройти курс онкологии и стать специалистами в этой области.

Науки кадровый вопрос тоже касается?

Сейчас мы наблюдаем активную консолидацию Российской академии наук и Министерства здравоохранения РФ. Недавно я докладывал на бюро Академии о задачах создаваемой программы, многие вопросы которой должны окормляться наукой.

Начнем с первичного звена. Сколько представителей немедицинских профессий должны окружать врача для того, чтобы программа заработала в полной мере? Психологи, социологи для разработки региональных программ с учетом особенностей различных территорий; IT-специалисты очень нужны: на каждом этапе необходима программная поддержка. В РАН есть группы ученых, специализирующихся по каждому из этих направлений. Если они сейчас вместе с нами подключатся к этой работе — это и будет тот самый необходимый междисциплинарный подход. И тогда кадровый вопрос в научном направлении нацпрограммы будет решен.

Развитие ядерной медицины — одно из важных направлений деятельности Росатома. Ниже — пять основных проектов, которые реализует госкорпорация, от получения изотопов до оказания медицинской помощи на отечественном оборудовании.

1. Производство изотопа 99Mo. Проект Научно-исследовательского института атомных реакторов позволит организовать в России собственное производство новых радиофармпрепаратов и медицинских изделий, а также оказывать населению услуги высокотехнологичной медицинской помощи.

2. Производство томографов и терапевтических ускорителей. В НИИ электрофизической аппаратуры разработали гамма-томограф «Эфатом», который может применяться в диагностике широкого спектра заболеваний. По клиническим параметрам не уступает зарубежным аналогам. Планируется в ближайшее время освоить его серийное производство.

3. Оборудование на основе изотопных микроисточников. В 2015 году в Медицинском радиологическом научном центре им. А. Ф. Цыба прошла первая операция по брахитерапии (разновидность радиационной терапии онкологических заболеваний) злокачественной опухоли предстательной железы с использованием исключительно российских микроисточников изотопа 125I. Она стала итогом десятилетнего проекта, в результате которого появился отечественный высокотехнологичный продукт на уровне мировых аналогов.

4. Новое поколение гамма-терапевтического комплекса контактной лучевой терапии. Интегрированный комплекс АГАТ обеспечивает реализацию технологии предлучевой подготовки и облучения на одном месте с организацией локальной сети: система обработки изображений рентгеновской установки — система дозиметрического планирования — система управления гамма-аппаратом. Его разработали в АО «НИИТФА».

5. Пилотный ПЭТ-центр госкорпорации «Росатом». Проект комплексного медицинского учреждения, которое сможет оказывать услуги населению, создается на базе все того же АО «НИИТФА». В центре планируется использование ПЭТ-сканера отечественного производства.

Как обстоят дела с ядерной медициной в регионах?

В свое время в стране провели мощную модернизацию, в ходе которой диспансеры обзавелись отличным оборудованием. Единственным недочетом той программы было отсутствие в комиссиях по выделению мощностей онкологов и радиологов. Они должны иметь право вето.

Например, присылает Амурская область заявку на технику, а там кадровый голод. Онколог пишет: «Оборудование отправить, когда будет решен кадровый вопрос». Тогда руководитель региона подумает, как решить эту проблему: дать жилье необходимым врачам, переманить на бóльшую зарплату, поговорить с ректором местного медицинского вуза, чтобы обучили необходимых специалистов. Конечно, нельзя отправлять в регион дорогущие установки, если на них некому работать.

Так вот, после модернизации региональных онкоцентров сразу снизился поток пациентов с периферии. Сейчас мы знаем, каким регионам нужно добавить протонные ускорители и ПЭТ-сканеры, где необходимо установить «гамма-ножи» (аппараты для облучения патологических образований головного мозга). У нас есть карты регионов, необходимые расчеты, осталось понять, кто произведет оборудование, и наладить систему обучения работе с ним. И тогда в регионах, а не только в столицах, многие высокотехнологичные виды помощи, в том числе ядерная медицина, станут доступны населению.

Могли бы вы перечислить основные проблемы ядерной медицины в России?

Конечно. Первая — это кадры, мы ее уже обсудили. Вторая — производство радиофармпрепаратов. Необходимо наладить выпуск отечественных изотопов и прекратить практику радиоактивного транзита, когда мы отправляем сырье за границу, а обратно везем готовые препараты. Третья — нехватка тяжелой диагностической техники.

Создание высокоэнергетического ускорительного комплекса для фотонной лучевой терапии на основе отечественных инновационных разработок. Этот комплекс должен включать весь необходимый набор устройств для дозиметрии, планирования облучения, его верификации, а также программы непрерывной сервисной поддержки. Это одна из самых насущных потребностей российской радиотерапевтической службы.

Очень важно участие в формировании медицинского заказа для большой науки и промышленности самих медиков. Потому что бывали случаи, когда специалисты разрабатывали новое оборудование и, только создав что-то, спрашивали у медиков, нужна ли им эта машина. А нам она, может, и не нужна. И последняя проблема, точнее, амбициозная задача — усилить с помощью Росатома медицинский туризм в нашу страну и медицинскую интервенцию в страны СНГ. В последние 3−4 года у нас произошел реальный скачок в области развития ядерной медицины. Это связано как с долгожданным пересмотром норм радиационной безопасности (НРБ), так и с созданием новых отделений радионуклидной терапии. Громадный потенциал отечественной атомной отрасли и значительный клинический опыт, достаточные для разработки и создания новых диагностических и терапевтических радиофармпрепаратов, — наша реальная возможность не только для импортозамещения, но и для завоевания новых позиций на мировом рынке.