Toshiba посреди
«идеального шторма»
«идеального шторма»
Текст: Татьяна ДАНИЛОВА
Убытки американского атомного подразделения корпорации Toshiba так велики, что могут утянуть на дно одну из старейших японских компаний, поставить под вопрос судьбу проекта реактора АР1000 и даже всего атомного строительства в США. Корпорации было бы по силам выстоять даже посреди «идеального шторма» — стратегически неблагоприятных внешних обстоятельств, — если бы не роковой шаг, который сделала Toshiba 10 лет назад, купив Westinghouse Electric Company.
Фото: ТАСС, Flickr/ South Carolina Electric & Gas, post-gazette.com, Flickr/ NRCgov
История Toshiba
Официальный сайт Toshiba отсчитывает начало существования корпорации с XVII века, когда образовалась дзайбацу Mitsui.
От группы компаний Mitsui корпорация Toshiba отделилась лишь в 1940 году. Тогда она называлась Tokyo Shibaura Electric K. K. и образовалась в 1938 году слиянием первого японского производителя телеграфного оборудования Shibaura Seisaku-sho (год основания — 1875-й) и производителя ламп накаливания Tokyo Denki (год основания — 1890-й). Однако нас интересует новейшая история компании. Ее основные моменты выглядят примерно так.
2006 год, январь — Toshiba соглашается купить ядерное подразделение Westinghouse.
2008 год, апрель‒май — Westinghouse подписывает соглашения о строительстве АЭС «Вогл» и АЭС «Ви-Си Саммер».
2012 год — правительство США гарантирует кредиты заказчика АЭС «Вогл» Georgia Power на сумму $8,3 млрд.
2015 год, октябрь — убытки Westinghouse, достигшие $1,2 млрд, выходят наружу. Разражается «бухгалтерский скандал», корпорация выплачивает штраф.
2016 год, январь — Toshiba избавляется от аудитора (японского подразделения Ernst&Young) и нанимает нового, PricewaterhouseCoopers Aarata.
2016 год, март — пытаясь справиться с последствиями скандала, Toshiba дважды задерживает публикацию отчета о доходах. Тогда же, следуя обычной корпоративной практике, Toshiba выступает гарантом долгов Westinghouse на $7 млрд.
2016, апрель — публикуются убытки Westinghouse, достигшие $2,3 млрд.
2017 год, февраль — предварительная оценка убытков Toshiba опубликована и составляет $6,3 млрд.
2017 год, март — судьба Westinghouse становится предметом переговоров правительства США и Японии.
От группы компаний Mitsui корпорация Toshiba отделилась лишь в 1940 году. Тогда она называлась Tokyo Shibaura Electric K. K. и образовалась в 1938 году слиянием первого японского производителя телеграфного оборудования Shibaura Seisaku-sho (год основания — 1875-й) и производителя ламп накаливания Tokyo Denki (год основания — 1890-й). Однако нас интересует новейшая история компании. Ее основные моменты выглядят примерно так.
2006 год, январь — Toshiba соглашается купить ядерное подразделение Westinghouse.
2008 год, апрель‒май — Westinghouse подписывает соглашения о строительстве АЭС «Вогл» и АЭС «Ви-Си Саммер».
2012 год — правительство США гарантирует кредиты заказчика АЭС «Вогл» Georgia Power на сумму $8,3 млрд.
2015 год, октябрь — убытки Westinghouse, достигшие $1,2 млрд, выходят наружу. Разражается «бухгалтерский скандал», корпорация выплачивает штраф.
2016 год, январь — Toshiba избавляется от аудитора (японского подразделения Ernst&Young) и нанимает нового, PricewaterhouseCoopers Aarata.
2016 год, март — пытаясь справиться с последствиями скандала, Toshiba дважды задерживает публикацию отчета о доходах. Тогда же, следуя обычной корпоративной практике, Toshiba выступает гарантом долгов Westinghouse на $7 млрд.
2016, апрель — публикуются убытки Westinghouse, достигшие $2,3 млрд.
2017 год, февраль — предварительная оценка убытков Toshiba опубликована и составляет $6,3 млрд.
2017 год, март — судьба Westinghouse становится предметом переговоров правительства США и Японии.
«Идеальный шторм» среди ясного неба
Все началось в 2005 году, в безоблачное время ожидания «ядерного ренессанса». На фоне быстро растущих цен на газ и нефть, а также усиленной демонизации угля в общественном мнении усилился интерес энергетиков к атому. Внимание инвесторов к новому атомному строительству было очень велико.
К тому же новый закон США об энергетической политике 2005 года самым решительным образом предлагал существенные финансовые стимулы, а также госгарантию по кредитам. Закон подавал сигнал: правительство США всегда будет поддерживать атомную энергетику — чистую, надежную и доступную.
Наконец, в декабре 2005 года Комиссия США по атомному регулированию (NRC) сертифицировала проект разработанного Westinghouse реактора III поколения АР1000. Этот реактор собирались задействовать в ряде проектов в США, и он привлек внимание зарубежных рынков. Кто мог тогда, в 2005–2006 годах, знать, что эти многообещающие условия сменятся противоположными? Кто мог предвидеть «идеальный шторм»: сочетание глобального финансового кризиса, бума сланцевых нефти и газа, катастрофы на АЭС «Фукусима‑1», наступления возобновляемой энергетики и падения энергопотребления?
Toshiba, в то время высокомаржинальный конгломерат, производивший электронику, решила, что перспективы роста производства в этой нише ограничены и что пора диверсифицироваться и для этого вложить деньги туда, где возможности роста гораздо выше. У компании были некоторый опыт и активы в производстве оборудования, а также крупный бизнес по поставке компонентов для атомной отрасли. К тому же Toshiba совместно с GE построила в Японии ряд электростанций, в партнерстве с Hitachi и GE участвовала в разработке, сертификации и начальных стадиях строительства усовершенствованных кипящих реакторов (ABWR).
Все началось в 2005 году, в безоблачное время ожидания «ядерного ренессанса». На фоне быстро растущих цен на газ и нефть, а также усиленной демонизации угля в общественном мнении усилился интерес энергетиков к атому. Внимание инвесторов к новому атомному строительству было очень велико.
К тому же новый закон США об энергетической политике 2005 года самым решительным образом предлагал существенные финансовые стимулы, а также госгарантию по кредитам. Закон подавал сигнал: правительство США всегда будет поддерживать атомную энергетику — чистую, надежную и доступную.
Наконец, в декабре 2005 года Комиссия США по атомному регулированию (NRC) сертифицировала проект разработанного Westinghouse реактора III поколения АР1000. Этот реактор собирались задействовать в ряде проектов в США, и он привлек внимание зарубежных рынков. Кто мог тогда, в 2005–2006 годах, знать, что эти многообещающие условия сменятся противоположными? Кто мог предвидеть «идеальный шторм»: сочетание глобального финансового кризиса, бума сланцевых нефти и газа, катастрофы на АЭС «Фукусима‑1», наступления возобновляемой энергетики и падения энергопотребления?
Toshiba, в то время высокомаржинальный конгломерат, производивший электронику, решила, что перспективы роста производства в этой нише ограничены и что пора диверсифицироваться и для этого вложить деньги туда, где возможности роста гораздо выше. У компании были некоторый опыт и активы в производстве оборудования, а также крупный бизнес по поставке компонентов для атомной отрасли. К тому же Toshiba совместно с GE построила в Японии ряд электростанций, в партнерстве с Hitachi и GE участвовала в разработке, сертификации и начальных стадиях строительства усовершенствованных кипящих реакторов (ABWR).
Модульный реактор
Еще в начале 1970-х годов атомные операторы США пытались стандартизировать проекты реакторов, чтобы снизить время и стоимость их лицензирования и строительства.
В 1980-х годах объединение операторов атомных станций выпустило документ (Utility Requirements), в котором определяло, что именно можно стандартизировать в проектах реакторов, дабы прийти к некоему стандартному проекту. Результатом этих благих намерений стал двухконтурный водо-водяной ядерный реактор с водой под давлением AP1000.
Ожидалось, что стандартизация реакторов зайдет настолько далеко, чтобы их компоненты и детали можно было изготавливать массовым фабричным способом и собирать установки на месте.
В 1980-х годах объединение операторов атомных станций выпустило документ (Utility Requirements), в котором определяло, что именно можно стандартизировать в проектах реакторов, дабы прийти к некоему стандартному проекту. Результатом этих благих намерений стал двухконтурный водо-водяной ядерный реактор с водой под давлением AP1000.
Ожидалось, что стандартизация реакторов зайдет настолько далеко, чтобы их компоненты и детали можно было изготавливать массовым фабричным способом и собирать установки на месте.
Теперь посмотрим на предложенный покупателю товар. В то время Westinghouse Electric, носящая уважаемое имя изобретателя и бизнесмена Джорджа Вестингауза, превратилась в обломок того, чем была на пике своего развития — в 1970-х годах. Фактически от компании остался только ядерный бизнес, которым с 1996 года владела британская компания BNFL (British Nuclear Fuels Limited). Успешный поставщик атомного оборудования и создатель основного проекта, по которому к тому времени были построены 2/3 реакторов мира, Westinghouse в 2000-х больше не производила ни парового энергетического оборудования, ни газовых турбин цикла Брайтона, ни даже насосов и клапанов.
Компания, которую купила Toshiba, была группой высокооплачиваемых и высококвалифицированных инженеров, уверенных, что они смогут работать на автоматизированных системах проектирования и хорошо знают все лазы и калитки в заборах регуляторов. Менеджмент Westinghouse отлично ориентировался в коридорах власти и получал контракты на обслуживание национальных лабораторий, а также гранты соответствующих фондов для поддержки умеренно новаторских реакторных разработок. Также у Westinghouse были подразделение по производству топлива и контракты на обслуживание атомных электростанций. И наконец, сертифицированный NRC реактора III поколения АР1000.
Компания, которую купила Toshiba, была группой высокооплачиваемых и высококвалифицированных инженеров, уверенных, что они смогут работать на автоматизированных системах проектирования и хорошо знают все лазы и калитки в заборах регуляторов. Менеджмент Westinghouse отлично ориентировался в коридорах власти и получал контракты на обслуживание национальных лабораторий, а также гранты соответствующих фондов для поддержки умеренно новаторских реакторных разработок. Также у Westinghouse были подразделение по производству топлива и контракты на обслуживание атомных электростанций. И наконец, сертифицированный NRC реактора III поколения АР1000.
Реактор АР1000
Реактор АР1000, как и французский EPR, — проект поколения III+. Строительство двух европейских EPR, как и АР1000, давно и безнадежно выбилось из графика.
Многие считали, что АР1000 построят быстрее и дешевле, чем EPR с их рассчитанной на публику особенностью — двойным контайнментом. Но задержки со строительством АР1000 (и затраты на строительство) продолжают расти. Toshiba и Areva сделали большую ставку на строительство новаторских реакторов и проиграли непозволительно много; итог — многомиллиардные убытки и реструктуризация. И в случае EPR, и в случае АР1000 проекты столкнулись с запаздыванием строительства оснований и фундамента, а также с трудностями фабричного производства модулей.
Специалисты отрасли сходятся в том, что причины неудачи проектов EPR и АР1000 одни и те же: плохое управление и недостаточный опыт строителей.
Многие считали, что АР1000 построят быстрее и дешевле, чем EPR с их рассчитанной на публику особенностью — двойным контайнментом. Но задержки со строительством АР1000 (и затраты на строительство) продолжают расти. Toshiba и Areva сделали большую ставку на строительство новаторских реакторов и проиграли непозволительно много; итог — многомиллиардные убытки и реструктуризация. И в случае EPR, и в случае АР1000 проекты столкнулись с запаздыванием строительства оснований и фундамента, а также с трудностями фабричного производства модулей.
Специалисты отрасли сходятся в том, что причины неудачи проектов EPR и АР1000 одни и те же: плохое управление и недостаточный опыт строителей.
В Toshiba знали, что проект АР1000 испытал определенные трудности на стадии лицензирования. NRC предупредила о недостаточной прочности защитного здания, укрывающего реактор, и потребовала укрепить его так, чтобы оно не разрушилось в случае, если на него с неба упадет самолет,— таковы были требования, введенные после террористической атаки 11 сентября 2001 года. (Затем Westinghouse много раз заставляли вносить поправки в проекты, что, согласно оценке суда по одному из исков, обошлось компании в лишние $1,5 млрд).
Тем не менее в феврале 2006 года, на пике ожиданий «ядерного ренессанса», BNFL смогла убедить Toshiba в том, что активы, за которые британская компания 10 лет назад заплатила $298 млн (плюс оплата долгов примерно на $1 млрд), стоят $5,4 млрд. Полугодом ранее, в июле 2005 года, Westinghouse оценивали в $1,8 млрд, но в повышении цены сыграла роль конкуренция с Mitsubishi Heavy Industries и General Electric.
Вероятно, руководство Toshiba решило, что они покупают лидера отрасли. Но такая оценка вызывает сегодня много вопросов. К тому времени Westinghouse скорее находилась на спаде, а сертифицированный NRC реактор существовал только на бумаге.
Заплаченные за Westinghouse $5,4 млрд были почти пределом возможностей Toshiba, и в корпорации решили найти партнеров хотя бы на 49 % этой суммы. Но покупателей не было. Toshiba полным ходом шла в центр «идеального шторма».
Тем не менее в феврале 2006 года, на пике ожиданий «ядерного ренессанса», BNFL смогла убедить Toshiba в том, что активы, за которые британская компания 10 лет назад заплатила $298 млн (плюс оплата долгов примерно на $1 млрд), стоят $5,4 млрд. Полугодом ранее, в июле 2005 года, Westinghouse оценивали в $1,8 млрд, но в повышении цены сыграла роль конкуренция с Mitsubishi Heavy Industries и General Electric.
Вероятно, руководство Toshiba решило, что они покупают лидера отрасли. Но такая оценка вызывает сегодня много вопросов. К тому времени Westinghouse скорее находилась на спаде, а сертифицированный NRC реактор существовал только на бумаге.
Заплаченные за Westinghouse $5,4 млрд были почти пределом возможностей Toshiba, и в корпорации решили найти партнеров хотя бы на 49 % этой суммы. Но покупателей не было. Toshiba полным ходом шла в центр «идеального шторма».
Могучая тройка: Toshiba, Westinghouse и Stone & Webster
В следующем акте нашей пьесы на сцену выходит компания Shaw Group, тоже решившая поучаствовать в «ядерном ренессансе». В 2000 году Shaw Group приобрела на банкротном аукционе бренд старинной строительной компании Stone & Webster, которая построила несколько АЭС в США. После этого части бизнеса было присвоено купленное имя.
Именно Джим Бернард, основатель Shaw Group и опытный финансист, заключил в 2006 году с Toshiba сделку на пут-опцион по приобретению 20% акций Westinghouse в обмен на соглашение о том, что Stone & Webster будет основным поставщиком и подрядчиком на строительстве нескольких первых AP1000 в США. (Еще 10% купила японская Ishikawajima-Harima Heavy Industries Co.)
Понятно, что Д. Бернард очень хотел сделки с Toshiba. Гораздо труднее понять мотивы японского конгломерата — ведь существовали опытные в атомном строительстве подрядчики, которые охотно взялись бы за проект. А специалисты по атомному строительству в Shaw Group если когда-то и были (чему свидетельств нет), то ко времени приобретения давно ушли на пенсию: в США реакторы не строили уже несколько десятилетий.
Теперь следите за руками. Сделку эту Д. Бернард почти на 100% профинансировал за счет кредита, вложив своих лишь $50 млн (чуть позднее это вложение принесет ему более $3 млрд). По настоянию Д. Бернарда в контракт был внесен пункт, который практически гарантировал, что для погашения этого кредита Toshiba выкупит акции Westinghouse у Stone & Webster.
Получилось красивое сочетание: Toshiba, Westinghouse и Stone & Webster (Shaw Group). Оно должно было приманить крупных заказчиков, коммерческое финансирование и даже гарантии государственного займа для двух реакторов.
И первым же заказчикам — Southern Company и SCANA — предложили государственную гарантию на то, что Toshiba покроет перерасход, потолок которого в те времена казался недосягаемо высоким. (Забегая вперед, скажем, что сумма гарантий правительства США по кредитам заказчиков реакторов в одном лишь штате Джорджия достигла $8,3 млрд).
Однако никто из причастных к этим проектам не осознавал, насколько трудно будет их реализовать. За несколько десятилетий отрасль утратила навыки строительства и управления такими крупными атомными проектами — а ведь речь шла не об испытанных временем конструкциях, а о новаторском АР1000.
И в США, и в Китае строительство АР1000 началось еще до завершения всех функциональных испытаний. И поскольку реализация проектов шла не последовательно, а параллельно, инженеры лишились возможности учиться на собственных опыте и ошибках. Контракты на новые реакторы в 2008 году подписали собственники: на АЭС «Вогл» — Southern Company, на АЭС «Ви-Си Саммер» — SCANA. Главным подрядчиком обоих проектов стал консорциум Westinghouse и Shaw Group, а ключевым игроком консорциума — Stone & Webster, подразделение атомного строительства Shaw Group.
Гендиректор Georgia Power (подразделение Southern Company, в ведении которого находится АЭС «Вогл») в 2008 году сказал, что реакторы будут рентабельным источником энергии, а сохранение ядерной энергетики — «оправданное деловое решение». Строительство реакторов получило первое за 30 лет разрешение, их пуск должен был стать первым с 1996 года.
Еще раз перечислим названия компаний: Toshiba, Westinghouse и Stone & Webster. Ни одна из них ни разу не строила ничего хотя бы отдаленно похожего на АР1000.
В следующем акте нашей пьесы на сцену выходит компания Shaw Group, тоже решившая поучаствовать в «ядерном ренессансе». В 2000 году Shaw Group приобрела на банкротном аукционе бренд старинной строительной компании Stone & Webster, которая построила несколько АЭС в США. После этого части бизнеса было присвоено купленное имя.
Именно Джим Бернард, основатель Shaw Group и опытный финансист, заключил в 2006 году с Toshiba сделку на пут-опцион по приобретению 20% акций Westinghouse в обмен на соглашение о том, что Stone & Webster будет основным поставщиком и подрядчиком на строительстве нескольких первых AP1000 в США. (Еще 10% купила японская Ishikawajima-Harima Heavy Industries Co.)
Понятно, что Д. Бернард очень хотел сделки с Toshiba. Гораздо труднее понять мотивы японского конгломерата — ведь существовали опытные в атомном строительстве подрядчики, которые охотно взялись бы за проект. А специалисты по атомному строительству в Shaw Group если когда-то и были (чему свидетельств нет), то ко времени приобретения давно ушли на пенсию: в США реакторы не строили уже несколько десятилетий.
Теперь следите за руками. Сделку эту Д. Бернард почти на 100% профинансировал за счет кредита, вложив своих лишь $50 млн (чуть позднее это вложение принесет ему более $3 млрд). По настоянию Д. Бернарда в контракт был внесен пункт, который практически гарантировал, что для погашения этого кредита Toshiba выкупит акции Westinghouse у Stone & Webster.
Получилось красивое сочетание: Toshiba, Westinghouse и Stone & Webster (Shaw Group). Оно должно было приманить крупных заказчиков, коммерческое финансирование и даже гарантии государственного займа для двух реакторов.
И первым же заказчикам — Southern Company и SCANA — предложили государственную гарантию на то, что Toshiba покроет перерасход, потолок которого в те времена казался недосягаемо высоким. (Забегая вперед, скажем, что сумма гарантий правительства США по кредитам заказчиков реакторов в одном лишь штате Джорджия достигла $8,3 млрд).
Однако никто из причастных к этим проектам не осознавал, насколько трудно будет их реализовать. За несколько десятилетий отрасль утратила навыки строительства и управления такими крупными атомными проектами — а ведь речь шла не об испытанных временем конструкциях, а о новаторском АР1000.
И в США, и в Китае строительство АР1000 началось еще до завершения всех функциональных испытаний. И поскольку реализация проектов шла не последовательно, а параллельно, инженеры лишились возможности учиться на собственных опыте и ошибках. Контракты на новые реакторы в 2008 году подписали собственники: на АЭС «Вогл» — Southern Company, на АЭС «Ви-Си Саммер» — SCANA. Главным подрядчиком обоих проектов стал консорциум Westinghouse и Shaw Group, а ключевым игроком консорциума — Stone & Webster, подразделение атомного строительства Shaw Group.
Гендиректор Georgia Power (подразделение Southern Company, в ведении которого находится АЭС «Вогл») в 2008 году сказал, что реакторы будут рентабельным источником энергии, а сохранение ядерной энергетики — «оправданное деловое решение». Строительство реакторов получило первое за 30 лет разрешение, их пуск должен был стать первым с 1996 года.
Еще раз перечислим названия компаний: Toshiba, Westinghouse и Stone & Webster. Ни одна из них ни разу не строила ничего хотя бы отдаленно похожего на АР1000.
Новейшая история Westinghouse Electric, 1996—2017
03.2002
12.2009
12.2009
китайские регуляторы приостанавливают выдачу разрешений на новые блоки с АР1000 до тех пор, пока не будут учтены все замечания регуляторов США. Одновременно из-за вопросов по главному циркуляционному насосу (ГЦН) приостанавливается сертификация АР1000 в качестве будущего серийного реактора для китайских АЭС.
06.2011
06.2011
Westinghouse представляет в NRC версию проекта № 19 (Revision 19). В ее теплофизических расчетах теперь учтено влияние возможных землетрясений, откорректированы расчеты давления в контейнменте для различных режимов, а также уточнены расчеты резервуаров аварийной системы пассивного теплоотвода.
07.2011
07.2011
Китайская академия инженерных наук выпустила доклад, в котором АР1000 назван «еще не сертифицированным реактором». NRC все еще не определилась с новыми сроками рассмотрения заявки на сертификацию АР1000. Изменения курса юаня приводят к росту долларовой стоимости строительства в КНР блоков с реакторами AP1000 примерно на 30 %.
Данные собраны на основании открытых источников и публикаций в СМИ
Большое Саргассово море проблем
Практически сразу после начала строительства стало сказываться отсутствие опыта у команды Westinghouse. Со времени старта в США последнего реактора прошло более 20 лет, и ввиду естественной смены поколений даже квалифицированные инженеры не имели опыта реализации подобных проектов.
Некоторые части бетонных оснований и фундаментов, зданий и градирен пришлось заливать повторно, чтобы они соответствовали чертежам. Строители АЭС «Вогл» пытались на ходу создавать специальные материалы и документацию для строительства реакторов, которые удовлетворили бы строгим стандартам NRC. Все это стоило времени и денег. Компании Georgia PSC и Georgia Power пытались навести подобие порядка, чтобы уменьшить конфликты из-за распоряжений об изменениях; неясно, как это повлияло на общую ситуацию.
К тому же в марте 2006 года NRC внезапно пересмотрела свое окончательное одобрение и потребовала изменить проект так, чтобы контейнмент оставался целым, даже если на него свалится тяжелый авиалайнер. А катастрофа на АЭС «Фукусима‑1» в марте 2011 года отозвалась требованием регуляторов учесть в теплофизических расчетах влияние возможных землетрясений. И это лишь два самых крупных требования NRC; требований помельче были десятки, и все они оборачивались очередными корректировками проекта, задержками строительства и перерасходами смет.
Ситуация с АР1000, строящимися в Китае, тоже далека от нормы. Китайские атомщики считают, что заплатили полную цену за проект, готовый лишь наполовину. Задержки строительства достигли трех лет, затраты тоже выросли, а отношения Китая с Westinghouse ожидаемо ухудшились. Обе стороны молчат о судьбе проекта АЭС «Хайян», где планировали построить от шести до восьми реакторов АР1000. Toshiba подтвердила и гарантировала конечную цену всех текущих проектов, притом что неизвестно, сколько осталось сделать.
Подробно об истории проекта АР1000 мы писали в 2013 году. Не будем повторяться, лишь отметим, что, по мнению бывшего главы NRC Лейка Баррета, судьбу реализации проектов АР1000 определил целый комплекс неблагоприятных обстоятельств: сверхжесткие требования регуляторов, сложность конструкции и отсутствие у инженеров и строителей опыта атомных строек.
Председатель Комиссии США по атомному регулированию в 2009–2012 годах Грегори Джаско был с самого начала против проектов АЭС «Вогл» и «Ви-Си Саммер». Сегодня он торжествует, но считает, что их все еще можно остановить. «Рано или поздно придется оценить закрытие этих проектов, — приводит его слова Financial Times в одной из недавних статей. — Они не смогут продолжать вливать деньги в эти бездонные проекты».
Но стройки вряд ли остановят: слишком много миллиардов на них потрачено, слишком много стали и бетона. Да и Westinghouse с Toshiba постоянно повторяют, что пойдут до конца и завершат строительство.
Модульная конструкция АР1000 была призвана упростить строительство: компоненты должны были изготавливаться заводским способом и собираться в готовую конструкцию прямо на площадке, как в игрушечном конструкторе. Но из-за проблем с качеством компонентов строительство задерживалось. Еще в 2010 году Уильям Джейкобс, один из консультантов Комиссии по общественным услугам штата Джорджия, предупреждал о многократных отсрочках модульного производства.
Но качество работ Stone & Webster привлекло пристальное внимание лишь в 2012 году, спустя четыре года после начала строительства. Инспекция NRC обнаружила, что стальные конструкции фундамента реактора установлены неверно. Трехсоттонный корпус реактора чуть не свалился с железнодорожной платформы. На модулях ядерной части нашли дефектные сварные швы и велели все переделать. Обо всем этом в конце 2012 года доложили Комиссии по общественным услугам штата Джорджия.
Практически сразу после начала строительства стало сказываться отсутствие опыта у команды Westinghouse. Со времени старта в США последнего реактора прошло более 20 лет, и ввиду естественной смены поколений даже квалифицированные инженеры не имели опыта реализации подобных проектов.
Некоторые части бетонных оснований и фундаментов, зданий и градирен пришлось заливать повторно, чтобы они соответствовали чертежам. Строители АЭС «Вогл» пытались на ходу создавать специальные материалы и документацию для строительства реакторов, которые удовлетворили бы строгим стандартам NRC. Все это стоило времени и денег. Компании Georgia PSC и Georgia Power пытались навести подобие порядка, чтобы уменьшить конфликты из-за распоряжений об изменениях; неясно, как это повлияло на общую ситуацию.
К тому же в марте 2006 года NRC внезапно пересмотрела свое окончательное одобрение и потребовала изменить проект так, чтобы контейнмент оставался целым, даже если на него свалится тяжелый авиалайнер. А катастрофа на АЭС «Фукусима‑1» в марте 2011 года отозвалась требованием регуляторов учесть в теплофизических расчетах влияние возможных землетрясений. И это лишь два самых крупных требования NRC; требований помельче были десятки, и все они оборачивались очередными корректировками проекта, задержками строительства и перерасходами смет.
Ситуация с АР1000, строящимися в Китае, тоже далека от нормы. Китайские атомщики считают, что заплатили полную цену за проект, готовый лишь наполовину. Задержки строительства достигли трех лет, затраты тоже выросли, а отношения Китая с Westinghouse ожидаемо ухудшились. Обе стороны молчат о судьбе проекта АЭС «Хайян», где планировали построить от шести до восьми реакторов АР1000. Toshiba подтвердила и гарантировала конечную цену всех текущих проектов, притом что неизвестно, сколько осталось сделать.
Подробно об истории проекта АР1000 мы писали в 2013 году. Не будем повторяться, лишь отметим, что, по мнению бывшего главы NRC Лейка Баррета, судьбу реализации проектов АР1000 определил целый комплекс неблагоприятных обстоятельств: сверхжесткие требования регуляторов, сложность конструкции и отсутствие у инженеров и строителей опыта атомных строек.
Председатель Комиссии США по атомному регулированию в 2009–2012 годах Грегори Джаско был с самого начала против проектов АЭС «Вогл» и «Ви-Си Саммер». Сегодня он торжествует, но считает, что их все еще можно остановить. «Рано или поздно придется оценить закрытие этих проектов, — приводит его слова Financial Times в одной из недавних статей. — Они не смогут продолжать вливать деньги в эти бездонные проекты».
Но стройки вряд ли остановят: слишком много миллиардов на них потрачено, слишком много стали и бетона. Да и Westinghouse с Toshiba постоянно повторяют, что пойдут до конца и завершат строительство.
Модульная конструкция АР1000 была призвана упростить строительство: компоненты должны были изготавливаться заводским способом и собираться в готовую конструкцию прямо на площадке, как в игрушечном конструкторе. Но из-за проблем с качеством компонентов строительство задерживалось. Еще в 2010 году Уильям Джейкобс, один из консультантов Комиссии по общественным услугам штата Джорджия, предупреждал о многократных отсрочках модульного производства.
Но качество работ Stone & Webster привлекло пристальное внимание лишь в 2012 году, спустя четыре года после начала строительства. Инспекция NRC обнаружила, что стальные конструкции фундамента реактора установлены неверно. Трехсоттонный корпус реактора чуть не свалился с железнодорожной платформы. На модулях ядерной части нашли дефектные сварные швы и велели все переделать. Обо всем этом в конце 2012 года доложили Комиссии по общественным услугам штата Джорджия.
Резервуары для обработки жидкости внутри реакторного здания АЭС «Вогл-3» на юго-востоке США.
Однако эти неприятности оказались лишь началом. В 2014 году У. Джейкобс, которому штат поручил наблюдать за ходом работ вместе с другим консультантом, Стивеном Ретгером, в числе главных причин отставания от графика строительства указал на задержки с производством, плохое качество субмодулей, которые требовали значительных переделок, и на неэффективность программ контроля качества.
На строительстве двух заказанных Southern реакторов тысячи рабочих проработали 25 млн часов, но проект на годы отстал от графика. Пуск реакторов, запланированный на 2016 и 2017 годы, отодвинут на 2019-й и 2020-й, но и эти сроки едва ли реальны, считают в Bloomberg. Чтобы осуществить эти планы, Westinghouse следует более чем втрое ускорить темпы работ, написал он в своем отчете в 2016 году.
К ноябрю 2016 года Westinghouse заявила, что завершено 33,4 % строительства, но контролер компании Southern в этом сомневается: ведь к монтажу собственно реактора, сложнейшей части проекта, тогда только что приступили.
На строительстве двух заказанных Southern реакторов тысячи рабочих проработали 25 млн часов, но проект на годы отстал от графика. Пуск реакторов, запланированный на 2016 и 2017 годы, отодвинут на 2019-й и 2020-й, но и эти сроки едва ли реальны, считают в Bloomberg. Чтобы осуществить эти планы, Westinghouse следует более чем втрое ускорить темпы работ, написал он в своем отчете в 2016 году.
К ноябрю 2016 года Westinghouse заявила, что завершено 33,4 % строительства, но контролер компании Southern в этом сомневается: ведь к монтажу собственно реактора, сложнейшей части проекта, тогда только что приступили.
Суды и пересуды
Трудности множились, а владельцы и подрядчики направились в суд. Иск Georgia Power и встречный иск Westinghouse и Shaw: стороны спорили об ответственности за превышение сметы и (ожидаемо) валили вину друг на друга.
И тут на сцену выходит следующее действующее лицо — Chicago Bridge & Iron (CB&I). Летом 2012 года CB&I купила за $3 млрд Shaw Group, доходы которой за предыдущие годы составили $6 млрд, а в портфель заказчиков входили нефтяные и газовые предприятия. А также атомные. Официально сделку закрыли в феврале 2013 года, после чего реакторостроительное подразделение приняло имя CB&I Stone Webster и под ним прожило до 2016 года. А в январе 2013 года Toshiba выкупила у Shaw Group те самые 20 % акций Westinghouse.
С появлением на сцене CB&I в суды были поданы новые иски, а участники строительства АР1000 признали, что сообщения о продвижении строительства реакторов не соответствовали действительности.
Строители из Chicago Bridge & Iron, которые в 2013 году приобрели Shaw за $3 млрд, унаследовали и контракты на строительство АР1000, и связанные с ними проблемы. Соглашения по этим спорам были достигнуты лишь в октябре 2015 года, когда время было безнадежно упущено. Решили, что Westinghouse купит у Chicago Bridge & Iron за $229 млн компанию Stone & Webster — ту часть CB&I, которая занималась строительством реакторов, — с освобождением продавца от прошлых, текущих и будущих обязательств по проекту. Одновременно Southern и SCANA согласились отодвинуть даты исполнения контрактов по обоим проектам и увеличить выплаты по этим контрактам. В обмен им обещали исполнять остающиеся работы по твердой, фиксированной цене.
Сообщение CB&I о сделке звучит как вздох облегчения человека, который удачно вывернулся из трудной ситуации, переложив ответственность на других.
Сообщалось, что для одобрения сделки руководство Westinghouse, в том числе генеральный директор Дэнни Родерик, жестко давило на подчиненных, чтобы те «нарисовали» красивые показатели. Инсайдер также сообщил, что в Toshiba было известно об этом давлении, а также о рисках, которые несла сделка. Однако желание сделки было так велико, что все это проигнорировали.
Но мир продержался недолго. В Toshiba надеялись, что эти договоренности разрешат текущие и будущие проблемы с расходами сверх сметы и что с интеграцией в Westinghouse купленной Stone & Webster производительность повысится на сказочные 30%.
Ошибочность этой сделки поняли лишь в апреле 2016 года, спустя четыре месяца после ее официального закрытия. Поняли — и запросили новых переговоров с CB&I, обвиняя эту компанию в завышении цены на активы Shaw на 2,2 млрд.
В CB&I заартачились и обвинили Toshiba в нарушении контракта в июле 2015 года. Предварительное решение третейского суда было вынесено в декабре 2016 года в пользу Toshiba, то есть в пользу нового раунда переговоров. CB&I подала апелляцию, утверждая, что во всех проблемах виноваты Westinghouse и ее инженеры, спроектировавшие АР1000…
Но вернемся к ходу реализации проекта.
Заботы утопающих
Надежды на повышение производительности так и не оправдались. Для продолжения строительства в январе 2016 года наняли другую компанию — Fluor — и еще несколько сот работников. Сейчас рано говорить о том, улучшил ли ситуацию новый подрядчик. Известно лишь, что NRC продолжает давить на Westinghouse в связи с проблемами проекта после провала испытаний блока нейтронной защиты реактора. (В феврале в NRC состоялись слушания по этому вопросу.)
А руководство Toshiba в 2016 году испытало сильнейшее потрясение, узнав, что затраты на строительство четырех реакторов в США превысили смету на $6,1 млрд из которых $3,7 млрд ушло на оплату труда и $1,8 млрд — на оборудование.
Изначальные контракты, заключенные в 2008 году, предусматривали некоторую гибкость в случае перерасходов. Но пересмотренные в 2015 году соглашения ничего такого не содержали и загнали Westinghouse в ловушку фиксированной цены за завершение проектов. А обновленные графики строительства предвещали Toshiba недоброе: первый реактор АЭС «Ви-Си Саммер» должен был войти в строй в 2020 году, а не в 2019-м, как планировалось прежде. На АЭС «Вогл» старт первого реактора намечался на 2019 год, что выглядело совсем уж неправдоподобно: ведь стройка практически замерла.
Если строительство по-прежнему будет отставать, потери Westinghouse по обоим контрактам могут достичь недосягаемых высот. А разговоры о новом атомном строительстве в США надолго заглохнут.
Трудности множились, а владельцы и подрядчики направились в суд. Иск Georgia Power и встречный иск Westinghouse и Shaw: стороны спорили об ответственности за превышение сметы и (ожидаемо) валили вину друг на друга.
И тут на сцену выходит следующее действующее лицо — Chicago Bridge & Iron (CB&I). Летом 2012 года CB&I купила за $3 млрд Shaw Group, доходы которой за предыдущие годы составили $6 млрд, а в портфель заказчиков входили нефтяные и газовые предприятия. А также атомные. Официально сделку закрыли в феврале 2013 года, после чего реакторостроительное подразделение приняло имя CB&I Stone Webster и под ним прожило до 2016 года. А в январе 2013 года Toshiba выкупила у Shaw Group те самые 20 % акций Westinghouse.
С появлением на сцене CB&I в суды были поданы новые иски, а участники строительства АР1000 признали, что сообщения о продвижении строительства реакторов не соответствовали действительности.
Строители из Chicago Bridge & Iron, которые в 2013 году приобрели Shaw за $3 млрд, унаследовали и контракты на строительство АР1000, и связанные с ними проблемы. Соглашения по этим спорам были достигнуты лишь в октябре 2015 года, когда время было безнадежно упущено. Решили, что Westinghouse купит у Chicago Bridge & Iron за $229 млн компанию Stone & Webster — ту часть CB&I, которая занималась строительством реакторов, — с освобождением продавца от прошлых, текущих и будущих обязательств по проекту. Одновременно Southern и SCANA согласились отодвинуть даты исполнения контрактов по обоим проектам и увеличить выплаты по этим контрактам. В обмен им обещали исполнять остающиеся работы по твердой, фиксированной цене.
Сообщение CB&I о сделке звучит как вздох облегчения человека, который удачно вывернулся из трудной ситуации, переложив ответственность на других.
Сообщалось, что для одобрения сделки руководство Westinghouse, в том числе генеральный директор Дэнни Родерик, жестко давило на подчиненных, чтобы те «нарисовали» красивые показатели. Инсайдер также сообщил, что в Toshiba было известно об этом давлении, а также о рисках, которые несла сделка. Однако желание сделки было так велико, что все это проигнорировали.
Но мир продержался недолго. В Toshiba надеялись, что эти договоренности разрешат текущие и будущие проблемы с расходами сверх сметы и что с интеграцией в Westinghouse купленной Stone & Webster производительность повысится на сказочные 30%.
Ошибочность этой сделки поняли лишь в апреле 2016 года, спустя четыре месяца после ее официального закрытия. Поняли — и запросили новых переговоров с CB&I, обвиняя эту компанию в завышении цены на активы Shaw на 2,2 млрд.
В CB&I заартачились и обвинили Toshiba в нарушении контракта в июле 2015 года. Предварительное решение третейского суда было вынесено в декабре 2016 года в пользу Toshiba, то есть в пользу нового раунда переговоров. CB&I подала апелляцию, утверждая, что во всех проблемах виноваты Westinghouse и ее инженеры, спроектировавшие АР1000…
Но вернемся к ходу реализации проекта.
Заботы утопающих
Надежды на повышение производительности так и не оправдались. Для продолжения строительства в январе 2016 года наняли другую компанию — Fluor — и еще несколько сот работников. Сейчас рано говорить о том, улучшил ли ситуацию новый подрядчик. Известно лишь, что NRC продолжает давить на Westinghouse в связи с проблемами проекта после провала испытаний блока нейтронной защиты реактора. (В феврале в NRC состоялись слушания по этому вопросу.)
А руководство Toshiba в 2016 году испытало сильнейшее потрясение, узнав, что затраты на строительство четырех реакторов в США превысили смету на $6,1 млрд из которых $3,7 млрд ушло на оплату труда и $1,8 млрд — на оборудование.
Изначальные контракты, заключенные в 2008 году, предусматривали некоторую гибкость в случае перерасходов. Но пересмотренные в 2015 году соглашения ничего такого не содержали и загнали Westinghouse в ловушку фиксированной цены за завершение проектов. А обновленные графики строительства предвещали Toshiba недоброе: первый реактор АЭС «Ви-Си Саммер» должен был войти в строй в 2020 году, а не в 2019-м, как планировалось прежде. На АЭС «Вогл» старт первого реактора намечался на 2019 год, что выглядело совсем уж неправдоподобно: ведь стройка практически замерла.
Если строительство по-прежнему будет отставать, потери Westinghouse по обоим контрактам могут достичь недосягаемых высот. А разговоры о новом атомном строительстве в США надолго заглохнут.
Четвертая революция в цифрах
Вместо эпилога
Toshiba, огромный и ранее успешный производитель японской электроники, изо всех сил пытается выжить. Объявленные убытки на сумму $6,3 млрд (за третий квартал, который завершается 31 декабря 2017 года) — цифра не официальная, так как аудиторская компания отказалась утвердить отчет.
Эта цифра вызвала падение акций корпорации и, как следствие, снижение ее капитализации почти на $8 млрд. Но никто не знает, какой будет конечная сумма убытков: ведь Toshiba отвечает за завершение множества крупных и сложных проектов, на которых ничего не выигрывает и которые чреваты огромными потерями.
Ожидалось, что в ночь на 14 февраля Toshiba опубликует годовой отчет, в котором огласит размер своих убытков и уточнит, какой ущерб ей нанесло списание стоимости активов ее американского подразделения Westinghouse Electric. Но из-за отказа аудиторской компании утвердить отчет корпорация попросила месячной отсрочки. По японским законам, отсрочка публикации отчета означает делистинг компании и даже ее банкротство. Никто не сомневается, что Toshiba это не грозит, даже если представление отчета вновь отложат: никто не поднимет руку на бриллиант из короны японской технологической индустрии.
Японская корпорация долго пыталась делать хорошую мину при плохой игре. Еще в июне прошлого года в Toshiba говорили о планах строительства 45 реакторов, в том числе двух в Великобритании, шести в Индии и еще двух в штате Джорджия (США). Но названные проекты будет осуществлять другая компания — или не осуществит никто.
Пути выхода из этой ситуации неочевидны. Ведутся переговоры по продаже доли в NAND, подразделении Toshiba по разработке и производству флэш-памяти. Покупатель пока неизвестен. Правительство Японии запретило продажу NAND тайваньской Foxconn ввиду ее «связей с Китаем», но независимо от того, станет ли покупателем Western Digital или южнокорейская SK Hynix, Toshiba рассчитывает выручить от продажи не менее $8 млрд. Ведутся разговоры и о продаже других активов, но нас интересует основной виновник ситуации — Westinghouse Electric Company, американское атомное подразделение Toshiba, приобретенное 10 лет назад.
Принять решение относительно Westinghouse оказалось сложнее. От покупки компании гласно отказались две другие японские корпорации: Mitsubishi, которая сослалась на свое сотрудничество с Areva, и Hitachi, партнер GE по строительству реакторов. А единственный вероятный покупатель — южнокорейская Korea Electric Power Corporation (КЕРСО), на чье участие так надеялись в Toshiba, в конце марта заявила, что исключает такую покупку. И 29 марта 2017 года суд принял ходатайство о банкротстве Westinghouse Electric Co.
Но даже банкротство не избавляет корпорацию от дополнительных убытков. Группа экспертов Toshiba, направленная в Westinghouse для оценки ситуации с активами, выяснила, что банкротство лишь приведет к увеличению потерь материнской корпорации как минимум до $9 млрд — и это не считая долгов Westinghouse на сумму около $7 млрд, гарантом которых в марте 2016 года выступила Toshiba, а также расходов на достройку американских реакторов. Так что знаменитая глава 11 Кодекса США о банкротстве, призванная защитить акционеров и кредиторов банкротящегося бизнеса, может лишь глубже утопить японского промышленного гиганта.
А главное — никто не знает, в какую сумму обойдутся Toshiba убытки, связанные с проектами Westinghouse строительства реакторов АР1000, завершить которые она обязалась. Все четыре американские стройки отстают от графика на три года, и перерасход по ним эксперты оценивают кругленькой суммой $10 млрд.
События развиваются очень быстро. Известно, что Westinghouse наняла в качестве «специалиста по проблемам переходного периода и развития» Лизу Донахью из юридической компании Alix Partners LLP. Она займется реструктуризацией и финансовой санацией компании. Портфолио Л. Донахью содержит успешные решения в аналогичных случаях: например, недавно она провела реструктуризацию Управления электроэнергетики штата Пуэрто-Рико, чьи долги достигли $9 млрд.
О серьезности ситуации можно судить по тому, что в середине марта правительства США и Японии договорились об активном обмене информацией по «делу Westinghouse» на уровне министров энергетики и торговли. Известно, что с заказчиками строящихся в США реакторов АР1000 достигнута договоренность о продолжении работ в течение периода первичной оценки активов. Два блока с АР1000 строятся на АЭС «Ви-Си Саммер» в штате Южная Каролина и еще два — на АЭС «Вогл» в штате Джорджия.
Банкротство не повлияет на деятельность Westinghouse в Европе, Азии, Африке и на Ближнем Востоке. В частности, не затронутая банкротством Westinghouse Electric Sweden продолжит поставки топлива украинскому «Энергоатому»; сейчас она ведет переговоры о расширении поставок топлива и предоставлении услуг Украине.
По иронии судьбы, в дни, когда разнеслось известие о банкротстве Westinghouse, британские регуляторы известили мир о том, что проект реактора АР1000 успешно прошел рассмотрение и получил высокую оценку. Это означает, что приблизилось воплощение в жизнь планов компании NuGen — строительство трех АР1000 на АЭС «Мурсайд » на северо-западе Великобритании.
В совместном с французской Engie предприятии NuGen корпорацииToshiba принадлежало 50 %. В начале апреля Engie заявила, что воспользуется одной из статей устава NuGen, чтобы заставить Toshiba выкупить у партнера еще 40 % за $138,7 млн. Вряд ли эта сделка повлияет на судьбу японской корпорации и проекта британской АЭС — наиболее вероятный покупатель доли Toshiba в NuGen уже известен. Это Korea Electric Power Corporation (КЕРСО).
Похоже, если строительство АР1000 в Британии и состоится, то строить их будет южнокорейская корпорация: на днях британский министр торговли вылетает в Сеул для обсуждения потенциальных инвестиций КЕРСО в АЭС «Мурсайд».
Toshiba, огромный и ранее успешный производитель японской электроники, изо всех сил пытается выжить. Объявленные убытки на сумму $6,3 млрд (за третий квартал, который завершается 31 декабря 2017 года) — цифра не официальная, так как аудиторская компания отказалась утвердить отчет.
Эта цифра вызвала падение акций корпорации и, как следствие, снижение ее капитализации почти на $8 млрд. Но никто не знает, какой будет конечная сумма убытков: ведь Toshiba отвечает за завершение множества крупных и сложных проектов, на которых ничего не выигрывает и которые чреваты огромными потерями.
Ожидалось, что в ночь на 14 февраля Toshiba опубликует годовой отчет, в котором огласит размер своих убытков и уточнит, какой ущерб ей нанесло списание стоимости активов ее американского подразделения Westinghouse Electric. Но из-за отказа аудиторской компании утвердить отчет корпорация попросила месячной отсрочки. По японским законам, отсрочка публикации отчета означает делистинг компании и даже ее банкротство. Никто не сомневается, что Toshiba это не грозит, даже если представление отчета вновь отложат: никто не поднимет руку на бриллиант из короны японской технологической индустрии.
Японская корпорация долго пыталась делать хорошую мину при плохой игре. Еще в июне прошлого года в Toshiba говорили о планах строительства 45 реакторов, в том числе двух в Великобритании, шести в Индии и еще двух в штате Джорджия (США). Но названные проекты будет осуществлять другая компания — или не осуществит никто.
Пути выхода из этой ситуации неочевидны. Ведутся переговоры по продаже доли в NAND, подразделении Toshiba по разработке и производству флэш-памяти. Покупатель пока неизвестен. Правительство Японии запретило продажу NAND тайваньской Foxconn ввиду ее «связей с Китаем», но независимо от того, станет ли покупателем Western Digital или южнокорейская SK Hynix, Toshiba рассчитывает выручить от продажи не менее $8 млрд. Ведутся разговоры и о продаже других активов, но нас интересует основной виновник ситуации — Westinghouse Electric Company, американское атомное подразделение Toshiba, приобретенное 10 лет назад.
Принять решение относительно Westinghouse оказалось сложнее. От покупки компании гласно отказались две другие японские корпорации: Mitsubishi, которая сослалась на свое сотрудничество с Areva, и Hitachi, партнер GE по строительству реакторов. А единственный вероятный покупатель — южнокорейская Korea Electric Power Corporation (КЕРСО), на чье участие так надеялись в Toshiba, в конце марта заявила, что исключает такую покупку. И 29 марта 2017 года суд принял ходатайство о банкротстве Westinghouse Electric Co.
Но даже банкротство не избавляет корпорацию от дополнительных убытков. Группа экспертов Toshiba, направленная в Westinghouse для оценки ситуации с активами, выяснила, что банкротство лишь приведет к увеличению потерь материнской корпорации как минимум до $9 млрд — и это не считая долгов Westinghouse на сумму около $7 млрд, гарантом которых в марте 2016 года выступила Toshiba, а также расходов на достройку американских реакторов. Так что знаменитая глава 11 Кодекса США о банкротстве, призванная защитить акционеров и кредиторов банкротящегося бизнеса, может лишь глубже утопить японского промышленного гиганта.
А главное — никто не знает, в какую сумму обойдутся Toshiba убытки, связанные с проектами Westinghouse строительства реакторов АР1000, завершить которые она обязалась. Все четыре американские стройки отстают от графика на три года, и перерасход по ним эксперты оценивают кругленькой суммой $10 млрд.
События развиваются очень быстро. Известно, что Westinghouse наняла в качестве «специалиста по проблемам переходного периода и развития» Лизу Донахью из юридической компании Alix Partners LLP. Она займется реструктуризацией и финансовой санацией компании. Портфолио Л. Донахью содержит успешные решения в аналогичных случаях: например, недавно она провела реструктуризацию Управления электроэнергетики штата Пуэрто-Рико, чьи долги достигли $9 млрд.
О серьезности ситуации можно судить по тому, что в середине марта правительства США и Японии договорились об активном обмене информацией по «делу Westinghouse» на уровне министров энергетики и торговли. Известно, что с заказчиками строящихся в США реакторов АР1000 достигнута договоренность о продолжении работ в течение периода первичной оценки активов. Два блока с АР1000 строятся на АЭС «Ви-Си Саммер» в штате Южная Каролина и еще два — на АЭС «Вогл» в штате Джорджия.
Банкротство не повлияет на деятельность Westinghouse в Европе, Азии, Африке и на Ближнем Востоке. В частности, не затронутая банкротством Westinghouse Electric Sweden продолжит поставки топлива украинскому «Энергоатому»; сейчас она ведет переговоры о расширении поставок топлива и предоставлении услуг Украине.
По иронии судьбы, в дни, когда разнеслось известие о банкротстве Westinghouse, британские регуляторы известили мир о том, что проект реактора АР1000 успешно прошел рассмотрение и получил высокую оценку. Это означает, что приблизилось воплощение в жизнь планов компании NuGen — строительство трех АР1000 на АЭС «Мурсайд » на северо-западе Великобритании.
В совместном с французской Engie предприятии NuGen корпорацииToshiba принадлежало 50 %. В начале апреля Engie заявила, что воспользуется одной из статей устава NuGen, чтобы заставить Toshiba выкупить у партнера еще 40 % за $138,7 млн. Вряд ли эта сделка повлияет на судьбу японской корпорации и проекта британской АЭС — наиболее вероятный покупатель доли Toshiba в NuGen уже известен. Это Korea Electric Power Corporation (КЕРСО).
Похоже, если строительство АР1000 в Британии и состоится, то строить их будет южнокорейская корпорация: на днях британский министр торговли вылетает в Сеул для обсуждения потенциальных инвестиций КЕРСО в АЭС «Мурсайд».
Заливка бетона во вспомогательном здании АЭС «Вогл» (январь 2015 года)
«Теория улыбки»
Но где же точка невозврата? Когда именно Toshiba сделала роковой шаг, плохой стратегический выбор?
Ответ на этот вопрос дает популярная в начале 2000-х годов так называемая «теория улыбки». Она гласит, что добавленная ценность продуктов или услуг неравномерно распределяется между различными частями производственного процесса. Если представить это распределение на графике, то мы получим кривую, напоминающую улыбающийся рот. Максимумы этой кривой находятся слева — на стадиях разведки и добычи полезных ископаемых или разработки и проектирования, а также справа — на послепродажном обслуживании. А вот на стадиях производства, сборки и продаж кривая указывает на минимумы добавленной стоимости.
Японские компании прежде славились массовым — от десятков тысяч до десятков миллионов единиц — производством качественных продуктов с жизненным циклом от пяти до десяти лет. Но ко времени покупки Westinghouse Electric производство электрооборудования и бытовой электроники в целом переехало к Китай, а объем добавленной стоимости у остающихся в Японии производителей резко упал. Другие японские производители, которые хотели избежать ловушки «теории улыбки», нарастили добавленную стоимость, упростив свои операции и сосредоточившись на нескольких избранных областях. Некоторые перешли к производству тяжелого электрооборудования (например, генераторов). Но в Toshiba сделали ставку на «теорию смайлика», решившись вторгнуться в производство продукта с жизненным циклом 40–60 лет.
Ожидалось, что этот сдвиг принесет стабильный доход и лучшие шансы на успех, так как корпорация хорошо ориентировалась в традиционной и трудоемкой практике поддержания постоянного контакта с клиентами и приспособления продуктов к их потребностям. Ведь конкуренция со стороны азиатских стран в те годы была невысока, а о корейских и китайских атомщиках никто и не слышал.
Оказалось, что сказать проще, чем сделать.
Материал подготовлен по открытым источникам. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Но где же точка невозврата? Когда именно Toshiba сделала роковой шаг, плохой стратегический выбор?
Ответ на этот вопрос дает популярная в начале 2000-х годов так называемая «теория улыбки». Она гласит, что добавленная ценность продуктов или услуг неравномерно распределяется между различными частями производственного процесса. Если представить это распределение на графике, то мы получим кривую, напоминающую улыбающийся рот. Максимумы этой кривой находятся слева — на стадиях разведки и добычи полезных ископаемых или разработки и проектирования, а также справа — на послепродажном обслуживании. А вот на стадиях производства, сборки и продаж кривая указывает на минимумы добавленной стоимости.
Японские компании прежде славились массовым — от десятков тысяч до десятков миллионов единиц — производством качественных продуктов с жизненным циклом от пяти до десяти лет. Но ко времени покупки Westinghouse Electric производство электрооборудования и бытовой электроники в целом переехало к Китай, а объем добавленной стоимости у остающихся в Японии производителей резко упал. Другие японские производители, которые хотели избежать ловушки «теории улыбки», нарастили добавленную стоимость, упростив свои операции и сосредоточившись на нескольких избранных областях. Некоторые перешли к производству тяжелого электрооборудования (например, генераторов). Но в Toshiba сделали ставку на «теорию смайлика», решившись вторгнуться в производство продукта с жизненным циклом 40–60 лет.
Ожидалось, что этот сдвиг принесет стабильный доход и лучшие шансы на успех, так как корпорация хорошо ориентировалась в традиционной и трудоемкой практике поддержания постоянного контакта с клиентами и приспособления продуктов к их потребностям. Ведь конкуренция со стороны азиатских стран в те годы была невысока, а о корейских и китайских атомщиках никто и не слышал.
Оказалось, что сказать проще, чем сделать.
Материал подготовлен по открытым источникам. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ НОМЕРА
