Понятие суверенитета — политического, экономического, финансового, технологического — тесно связано с понятиями мировой гегемонии и полюсов силы. Любая держава-гегемон стремится получить контроль в разных сферах через выстроенную систему отношений и механизмов распределения ресурсов и факторов производства.

К примеру, принятая американскими политиками доктрина неолиберализма подразумевает максимальный контроль за передовыми технологиями со стороны США и их корпораций, а также установление собственных стандартов в качестве международных при одновременных глобализации торговли и свободном доступе на потребительские рынки всего мира.

Глобализация рынка и концепция неолиберализма (снижение роли государства в экономике. — «АЭ») приводят к пониманию того факта, что «невидимая рука рынка» сама разберется, кто, когда и где будет производить продукцию, кто — поставлять для ее производства необходимое сырье и трудовые ресурсы и кто в конечном итоге получит прибавочную стоимость и прибыль. В современной геоэкономике доминируют глобальные высокие технологии, определяющие как развитие всего мирового производства, так и систему распределения доходов.

Стоит отметить, что, несмотря на успехи глобализации в последние два десятилетия, неолиберализм затормозил развитие целого ряда стран и регионов, усилил неравенство и дисбалансы, стал причиной повторяющихся экономических и политических кризисов.

Пока мир живет в существующей финансово-экономической системе, доминирующая держава определяет правила игры и следит за их выполнением остальными странами. Но мир меняется. Вполне естественно, что гегемонистский подход к геополитике и глобальному управлению встречает сопротивление держав, стремящихся сохранить суверенитет. Как отмечал в своей теории мир-системного анализа Иммануил Валлерстайн, «государство теряет гегемонию не потому, что слабеет, а потому, что другие набирают силу». Глобализация по-американски достигла естественного предела, основными бенефициарами мирового развития становятся Китай и Азия в целом. Азиатский регион демонстрирует высокие темпы экономического роста и серьезные мобилизационные возможности. Впереди борьба за стратегическое доминирование в политике, экономике, энергетике и технологиях.

Основное направление в области высоких технологий, на котором необходимо сосредоточиться, — это как раз ядерная энергетика. Это основа национальной безопасности и ядерного паритета, это энергетика настоящего и будущего, которая поможет человечеству избавиться от парниковых газов и климатических катастроф, обеспечив его чистыми источниками энергии.

Согласно исследованиям Всемирной ядерной ассоциации (WNA), именно Россия сейчас является мировым лидером в ядерной энергетике: в области технологий для атомной энергии, в разработке новых моделей реакторов, в том числе на быстрых нейтронах. Эффективность энергогенерации в нашей стране также весьма высока.

Сейчас западные политики заявляют о «ловушке Фукидида», то есть о неизбежности войны между державой-гегемоном и возвышающимся претендентом на гегемонию. Древнегреческий историк Фукидид считал, что спартанцы начали Пелопоннесскую войну в 431 году до н. э. из страха перед растущим могуществом афинян.

Это способность государства обеспечить научно-техническое и промышленное развитие для создания и поддержания на своей территории собственных технологий и инфраструктуры, достаточных для того, чтобы гарантировать независимость своей политики, экономики и обороноспособности от иностранных технологий в критических, жизненно важных сферах.

Перспективы мировой энергетики
Аристотель придумал понятие «энергия» для обозначения активной человеческой деятельности, преобразующей окружающий мир.

В наши дни степень прогресса и уровень развития цивилизации принято измерять количеством энергии, потребляемой человечеством, а также объемом имеющейся у него информации. Потребность в энергии в последние 100 лет растет пропорционально квадрату численности населения Земли. Эксперты прогнозируют 60 % прироста энергопотребления в следующие 15 лет и 50 % роста на интервале 25 лет. На долю развитых стран, входящих в ОЭСР, к 2040 году будет приходиться 35 % всего потребления энергии в мире; доля развивающихся стран достигнет 65 %.

Цифровая экономика становится одним из основных потребителей энергии наряду с промышленностью, транспортом и домохозяйствами. На нее приходится уже 10 % энергопотребления. Сверхпопулярный майнинг криптовалют также требует большого количества электроэнергии. Один только биткоин потребляет в год свыше 37 ТВт∙ч энергии, что сопоставимо с годовым энергопотреблением ряда европейских стран. Сейчас даже на смартфон, которым многие пользуются ежедневно, приходится больше энергии, чем на домашний холодильник, если принять во внимание звонки, сообщения, пересылку фото и видео, зарядку, многочисленные «облачные» серверы, дата-центры и комплексы базовых станций радиосвязи. Потребности увеличиваются, поскольку растут численность населения и его благосостояние.

Однако до сих пор 68 % энергогенерации на планете вырабатываются тепловыми электростанциями, использующими ископаемое топливо. В то время как энергоэффективность приобретает все большее значение для государственной политики, более 70 % угольных электростанций ЕС старше 20 лет и работают с эффективностью 32–40 %. Технологические разработки 1990-х годов позволили повысить эффективность новых ТЭС до 40–45 %. Правда, по оценкам Европейской комиссии, этого недостаточно: наивысшая эффективность существующих технологий — 46–49 %. Эффективность газовых ТЭС в среднем 52 % при максимуме 58–59 %. Газовые и нефтяные котельные работают со средним КПД 36 %, и лишь внедрение самых современных технологий позволит им очень нескоро получить КПД 47 %.

Мировая энергетика через 10 лет столкнется с новыми проблемами. Лидеры целого ряда развитых стран, напуганные социально-политическими и экологическими рисками возможных аварий на АЭС, отказались от развития атомной энергетики в пользу тепловой на этапе снижения нефтяных цен в 1990-х годах.

В результате доля ядерной энергии в общем объеме генерации электроэнергии на планете упала в два раза — с 19 до 9 %. Доля ТЭС, напоминаю, составляет 68 %. На этапе дорогой нефти наибольшую популярность получила идея «зеленой» энергетики — использования возобновляемых источников энергии, ставшая на волне Киотского протокола и Парижского соглашения по климату idée fixe для многих политиков и бизнесменов. Несмотря на дороговизну и научно доказанную крайнюю неэффективность всех устройств альтернативной энергетики, таких как солнечные панели, ветрогенераторы, из-за очень низкой плотности потока энергии и мощности, «зеленая» энергетика превратилась почти в религию.

Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) требуют колоссальных государственных субсидий; там, где сектор ВИЭ составляет заметную долю в энергобалансе, например в Германии и Дании, стоимость электроэнергии для потребителей в несколько раз выше, чем там, где ТЭС работают на угле.

Издержки солнечной энергетики, как прямые, так и косвенные, невероятно высоки. Технологии изготовления панелей фотоэлементов с экологической точки зрения «грязные». Плотность потока солнечной энергии очень низка. При этом затраты на преобразователи, накопители, регуляторы, охладители, системы трансформации и передачи электричества огромны. А смена дня и ночи, сезонность и климатические факторы делают работу солнечных установок нестабильной. Ежедневная эксплуатация обычного газотурбинного или мазутного электрогенератора на порядок дешевле и проще, чем сопоставимой по мощности солнечной электростанции.

Однако излишне оптимистичные прогнозы по ВИЭ и электромобилям, на которые опираются в своих решениях правительства многих стран, а также падение цен на нефть в 2014–2016 годах и относительные успехи «сланцевой революции» привели к тому, что инвестиции в нефтегазовую отрасль сократились за три года на $750 млрд. Соглашение ОПЕК+ ограничивает объемы добываемой нефти. Это привело к резкому сокращению разведки и разработки месторождений. Мировая экономика при этом продолжает расти средними темпами 3 % в год, и потребность в сырой нефти в 2018 году будет на 1,4–1,6 млн баррелей в сутки выше, чем в 2017 году. Это означает, что уже в наступающем году человечество может столкнуться с дефицитом нефти на рынке, и никакая «зеленая» энергетика не сможет обеспечить растущее потребление энергии.

К высоким технологиям, обеспечивающим ведущим державам и их корпорациям особое место в современном мире, принято относить атомную энергетику и технологии создания ядерного оружия, аэрокосмические, энергетические технологии, цифровые, информационные и интернет-технологии, сектор телекоммуникаций, биотехнологии и создание медицинских препаратов, технологии создания материалов с заданными свойствами и нанотехнологии.

В большинстве высокотехнологичных отраслей сформировались олигополии (на рынке конкурируют небольшое число компаний. — «АЭ»). Например, в авиастроении это Boeing и Airbus, в производстве энергетического оборудования и техники — Siemens AG и General Electric, в микроэлектронике — IBM, Intel и AMD.

Лидерство этих компаний в глобальной экономике базируется на постоянном внедрении инноваций и активном финансировании НИОКР, а не только на объемах выпуска продукции, что определяет развитие всего мирового производства, от товаров народного потребления до военной техники. Единственная российская корпорация, способная попасть в этот список мировых монополий и олигополий, — Росатом, который успешно расширяет свое присутствие на международном рынке и способен предложить иностранным партнерам самый полный список услуг в сфере атомной энергетики. Портфель зарубежных заказов Росатома превышает $130 млрд.

Страны со слабой экономикой вытесняются на технологическую периферию, а вскоре теряют и суверенитет, потому что политический вес и обороноспособность государства определяются состоянием его экономики, наличием у него энергетических, трудовых и финансовых ресурсов, а также технологий их использования.

Периферии глобального мира предписываются сырьевая специализация или монокультурные виды производств в полном соответствии с «принципами свободного рынка», которые фокусируют внимание на отдельных «конкурентных преимуществах» (например, больших запасах нефти и газа или свободных трудовых ресурсах) и подменяют собой экономическую политику более слабых, чем США, стран.

Ущерб для экономического роста от решений заменить АЭС на ВИЭ и сократить инвестиции в нефтяную отрасль никто и не думал подсчитывать. Вслед за дефицитом углеводородов может возникнуть дефицит электроэнергии.

И тогда многим странам придется задуматься об атомной энергии как о единственной альтернативе для увеличения энергомощности.

Один килограмм урана, обогащенный до 4 %, при полном выгорании выделяет энергию, эквивалентную сжиганию 100 тонн высококачественного каменного угля или 60 тонн нефти. Уран можно использовать повторно. Это дает возможность в будущем создать замкнутый цикл использования топлива. Работа АЭС не сопровождается выбросами СО2, что вносит существенный вклад в борьбу с глобальным потеплением. Ежегодно использование «мирного атома» на европейских станциях позволяет избежать выброса 700 млн тонн углекислого газа. А в России эта цифра достигает 210 млн тонн CO2. В масштабе всей планеты АЭС предотвращают выброс 2,1 млрд тонн углекислого газа.

И если впереди у мира новая индустриализация и дальнейший рост энергопотребления, то необходим прорыв в энергетике, который могут обеспечить только атомные технологии, а не локальные решения в виде солнечных панелей или ветряков. Без атомной энергии не решить проблем повышения экономической эффективности и увеличения доли безуглеродных электростанций. Для того чтобы выполнять условия Парижского соглашения по климату, необходимо до 2025 года ежегодно увеличивать генерирующие мощности атомных станций на 20 ГВт.

По прогнозам МАГАТЭ, в случае повышения интереса к атомной энергетике в мире мощность АЭС вырастет к 2030 году по сравнению с уровнем 2016 года на 42 %, к 2040 году — на 83 % и на 123 % — в 2050 году. В 15 из 30 стран, уже эксплуатирующих атомные электростанции, сооружаются новые энергоблоки или завершается сооружение объектов, ранее приостановленное, а в 16 странах имеются планы или предложения в отношении строительства новых реакторов. Еще 28 стран планируют создавать ядерную энергетику у себя «с нуля». Поэтому государство, уже владеющее энергетическими технологиями, имеет билет в будущее в бизнес-классе.

Развитие Китая — пример реализации долгосрочных стратегий.

Китай, большую часть ХХ века находившийся на периферии геоэкономического пространства, в последние десятилетия интегрировался в глобальную экономику и теперь становится новым бенефициаром глобализации; продолжение текущих геоэкономических процессов приведет к ослаблению американской гегемонии и дальнейшему усилению азиатско-тихоокеанского региона.

Для того чтобы получить ведущую роль в глобальном управлении и перестроить мировую олигополию под свои интересы, Китаю уже недостаточно быть просто «всемирной фабрикой». Для поддержания высоких темпов экономического роста необходимо научно-технологическое лидерство. Правительство КНР последовательно проводит политику технологического развития и снижает зависимость экономики страны от западных технологий.

На финансирование научных исследований и приобретение западных конкурентов Китай выделяет своим компаниям порядка $400 млрд. Сейчас каждая страна определяет для себя технологии, обладание которыми критически важно с точки зрения национальной безопасности. В США критическими называют технологии, поддерживающие экономическое и военное превосходство, а в остальных странах, особенно там, где серьезно относятся к суверенитету и безопасности, — это наукоемкие технологии, имеющие важнейшее значение для обороноспособности государства, его социально-экономической и политической независимости.

Поэтому задача обретения технологических преимуществ становится важной частью экономической и оборонной стратегии государств. Хотя основным трендом будущего объявлена цифровизация, эта сфера имеет свои ограничения. «Цифрой» нельзя накормить, одеть, вылечить людей, согреть дома и обеспечить движение транспорта, защититься от врагов, обеспечить комфорт. Учитывая возникающие геополитические вызовы и угрозы для нашей страны, следует отметить, что для России возрастает значимость критических технологий, особенно в сфере национальной обороны. Ресурсы развития ограничены, поэтому необходимо сосредоточиться на стратегических технологиях, которые обеспечат не только экономическое процветание, но и обороноспособность и суверенитет государства в ближайшие 50 лет.

По оценкам экспертов, Китай по объемам ВВП в течение пяти лет обгонит США и станет первой экономикой планеты. Вступают в силу факторы длинных экономических циклов и смены технологических укладов (так называемые циклы Кондратьева). Монополизация и иерархическое неравенство в распределении доходов зависят от этих циклов. Как раз сейчас мы подходим к окончанию последнего цикла, основанного на научных и технологических достижениях второй половины ХХ века. Мир стоит на пороге нового технологического уклада, который может изменить структуру разделения труда, ресурсов и прибыли. Он несет угрозу статус-кво в геополитике. Начинает меняться баланс сил, и России следует быть к этому готовой.

И если в ближайшее время ничего не предпринять в экономике и в сфере развития современных технологий, в том числе ядерных, то в ближайшее десятилетие Россия может потерять не только политический вес, но и суверенитет в экономической и технологической сферах.

Научно-технологическое развитие
В XXI веке главными производительными силами становятся наука, знания, информация, кадры. Все это формирует и новый технологический уклад. Государства делятся на те, которые войдут в поток инновационных изменений, и те, которые отстанут навсегда.

В СССР был создан полный научный комплекс и было сформулировано понятие великой триады: фундаментальная наука, прикладная наука и подготовка кадров. Сейчас нам необходимо сосредоточиться на компонентах этой триады, для того чтобы запустить обгоняющее, а не догоняющее развитие, создавать принципиально новое, а не копировать образцы.

К сожалению, за прошедшую четверть века очень многое было потеряно, и лишь российской атомной отрасли удалось сохранить высочайший научно-технический потенциал. Сейчас в России нет ни одной индустрии, где было бы сосредоточено столько ученых, инженеров и технических специалистов, как в структурах Росатома.

Для того чтобы обрести технологический суверенитет, необходимо продолжать готовить кадры, повышать уровень их образования и ставить им правильные задачи. Запускать реиндустриализацию экономики, планировать научное и промышленное развитие на десятилетия вперед. Суверенное развитие и создание собственных технологий должны стать нашей национальной идеей, поскольку только они обеспечат нашим гражданам высокое качество жизни, стране — безопасность и интеллектуальное лидерство в будущем. Обретение фундаментальных научных знаний и создание современных технологий требуют концентрации колоссальных ресурсов: научных, информационных, финансовых, технологических. Если для этих целей задействовать научные и технологические ресурсы Росатома, а также расширить международную кооперацию, то Россия сможет существенно сэкономить и время, и средства.

Задачи атомной отрасли не ограничиваются совершенствованием реакторов и вводом в эксплуатацию новых АЭС. Предприятия Росатома обладают технологиями двойного назначения. Радиомедицина и газовые лазеры, приборы для обнаружения взрывчатых веществ и средства радиационной защиты, создание композитных материалов и переработка ядерных отходов — все это тоже высокие технологии, которые необходимо совершенствовать, чтобы оставаться среди стран-лидеров.

Также для будущего важны аэрокосмические технологии, ядерные и электроядерные ракетные двигатели. На ракетных двигателях, использующих химическую энергию сгорания компонентов топлива, осваивать дальний космос или планировать полеты к Марсу будет сложно и крайне неэффективно. Для освоения Луны необходимо иметь на орбите как минимум 6 МВт мощности; для того чтобы успешно осуществить марсианскую миссию, потребуется порядка 25 МВт. Такой уровень энергетики могут обеспечить только ядерные технологии. Дальнейшее стратегическое развитие атомной отрасли — это не просто средство достижения технологического суверенитета. Это генерация новых знаний о строении материи и ее свойствах, создание научного и инженерного потенциала России.

Западные политологи любят Фукидида еще и потому, что он стал первым из античных авторов, рассуждавшим о гегемонии, равновесии сил, национальных интересах. Американцам нравится, что в главе «Мелосский диалог» Фукидид одобряет ответ афинян на упреки представителей Мелоса. Последние заявляли, что афиняне нарушают нормы справедливости, требуя от мелосцев пожертвовать нейтралитетом и принять сторону Афин в конфликте со Спартой. Вот что ответили афиняне: «Так уж устроен мир, что справедливость является предметом разговора лишь равных по силам, в остальном сильный требует то, что считает возможным требовать, а слабый вынужден подчиняться». Афинянин Фукидид говорил, что войны не закончатся, пока природа человека останется прежней, пока люди готовы сражаться друг с другом, побуждаемые «завистью, корыстью или гордыней».

Принимая во внимание, что претендентом на роль нового мирового гегемона стал Китай, уместно вспомнить и слова Сунь Цзы из знаменитого трактата «Искусство войны»: «Непобедимость заключена в тебе самом, возможность победы заключена в противнике». Они актуальны во все времена, особенно сейчас, когда мир вступает в эпоху перемен и в технологическом укладе, и в модели глобализации, происходящих одновременно с геополитическими процессами формирования многополярного мира и очередным витком борьбы за гегемонию. Все это порождает не только абсолютно новые геополитические и технологические вызовы, но и очень серьезные угрозы суверенитету и безопасности России, похожие на те, с которыми наше государство сталкивалось в середине ХХ века. На вызовы придется отвечать. И наша страна еще скажет спасибо специалистам атомной отрасли.