Буйный адмирал Хайман Риковер, отец атомного флота США

В июне 1946 года лаборатория «Клинтон», зародыш знаменитой Окриджской национальной лаборатории, разрабатывала ядерные генерирующие устройства. Для участия в этом проекте и обучения реакторным технологиям флот решил направить в лабораторию нескольких специалистов. Коммандер Хайман (Хаим) Риковер подал рапорт с просьбой включить его в эту группу.

К тому времени он был не последним человеком на флоте США. К 1946 году сын еврейского портного из польского городка Макув Мазовецки уже имел опыт командования подводной лодкой (на подводном флоте он служил с 1929 по 1937 год), минным тральщиком (1937–1939 годы), руководства управлением министерства, степень магистра Колумбийского университета в области электротехники, а также изданный перевод библии подводного флота — книги немецкого адмирала Херманна Бауэра Das Unterseeboot («Подводная лодка»).

В Морскую академию в Аннаполисе он поступил не потому, что любил море, а потому, что обучение было бесплатным, да еще и кормили, и выдавали форму. Собственно, поступить ему, еврею, помог счастливый случай: во время учебы в средней школе (законченной с отличием) юноша подрабатывал разносчиком телеграмм в Western Union и там познакомился с конгрессменом Адольфом Сабатом, который и замолвил словечко за юного трудягу.

Итак, 1946 год. Риковера к тому времени хорошо знали как инженера, который, помимо прочего, в 1942 году сыграл ключевую роль в подъеме потопленного японцами в Перл-Харбор линкора «Калифорния». Этот корабль своим ходом дошел до верфи Пьюджет-Саунд только по той причине, что Риковер, руководивший сектором электротехники Управления кораблестроения министерства ВМФ, знал об электромоторах и генераторах все, а об их ремонте — даже чуть больше.

Эта последняя должность дала ему неоценимый опыт руководства крупными программами, отбора кадров одаренных инженеров и работы в связке с частными компаниями. Так, с декабря 1945 года он в качестве генерального инспектора Девятнадцатого флота трудился в Скенектеди на предприятии General Electric над разработкой ядерной двигательной установки для эсминцев. Это позволило ему приобрести необходимые знания, а также разработать список требований к корабельному реактору.

В 1946 году Риковеру — высокообразованному, квалифицированному специалисту — предстояло найти применение атомной энергии в Военно-морском флоте. Разумеется, в рамках Манхэттенского проекта. Его зачислили на годичный курс для ознакомления с технологией реакторов при лаборатории «Клинтон».

Это случилось в 1947 году. Адмирал Нимитц, бывший подводник, в то время главнокомандующий ВМС США, тут же разобрался в потенциале ядерного корабельного двигателя для подводных лодок, утвердил первую редакцию списка основных требований к будущим атомным подводным кораблям и рекомендовал морскому министру Джону Дж. Салливану ознакомиться с проектом.

Салливан выдал положительное заключение и рекомендовал к строительству первый в мире атомный подводный корабль «Наутилус». (Впоследствии Риковер утверждал, что Салливан был «истинным отцом ядерного флота», поскольку без его приказа дело могло зависнуть на несколько драгоценных месяцев или даже лет.) А Риковера назначили главой нового отдела Корабельного бюро — сектора ядерных реакторов — и предоставили ему решать множество проблем, самой насущной из которых была проблема кадров.

К этой проблеме Риковер подошел сразу с двух концов. Во-первых, начал отбор одаренных специалистов и фанатов атомной энергии из университетов, лабораторий и частных компаний. Во-вторых, вместе с директором по исследованиям Окриджской лаборатории Элвином М. Вайнбергом основал Школу реакторных технологий «Окридж», в которой начались работы над водо-водяным реактором для подводных лодок. Люди, отобранные Риковером и обученные Вайнбергом, занялись проектированием и строительством «Наутилуса».

Тогда же проявился важнейший принцип Риковера в работе с кадрами: подбирать лояльных, поощрять инициативных и всех нагружать такой ответственностью, которую только они в силах вынести. «Назначают верных, а требуют как с умных», — порыкивал он, сталкиваясь с не устраивающими его кадровыми решениями. Ему нужны были люди, одновременно верные и умные. Поэтому отбором кадров будущих подводников и специалистов по атомным силовым установкам он решил заняться сам.

Участники собеседований утверждают, что больше всего они были похожи на прием в некое тайное общество. Риковер, стремясь выяснить о кандидатах все до мелочей, намеренно доводил их до грани психического срыва, не стеснялся осыпать бранью. Кандидата сажали на стул, передние ножки которого были короче задних, так что ему приходилось отвечать на вопросы, одновременно пытаясь удержать равновесие. Если кандидат не выдавал быстрых и точных ответов, Риковер издавал рык и гнал его в «комнату раздумий» — чулан. Многие просиживали в чулане целые часы.

Все эти зверства имели четкую цель. Риковер делал ставку на людей, не паникующих в критических ситуациях, обращающих внимание на любую деталь и таких же дотошных, как он сам. Он был уверен: только так можно обеспечить безопасность работы реактора. Этот грубиян понимал, что безопасная и безаварийная эксплуатация реакторов — единственный способ получить карт-бланш на создание атомных подводных лодок. И он получил его, потому что люди Риковера были готовы управлять атомными подводными лодками в любых условиях и находили четкое решение для любой возникающей проблемы.

Искусство носить две шляпы
В феврале 1949 года Комиссия по атомной энергии Конгресса (не без колебаний) возложила на Риковера общую ответственность за создание корабельных реакторов. Одновременно он с подачи Миллса принял руководство Отделом военно-морских реакторов ВМФ, который подчинялся Миллсу.

Контр-адмирал знал о сложном характере Риковера и о его непопулярности. Но Риковер смог убедить военных и Конгресс в необходимости строительства прототипа атомной подлодки, которая позднее стала «Наутилусом», и Миллс полагал, что приверженность идее искупает все недостатки и служит залогом того, что его подчиненный преодолеет любые препятствия, которые могут возникнуть при реализации проекта.

Кстати, эта двойная нагрузка позволила Риковеру возглавить и труды по разработке «Наутилуса», и надзор за разработкой и строительством АЭС «Шиппингпорт» — первой гражданской атомной электростанции с реактором с водой под давлением.

Карьерный успех? Как бы не так. В июле 1951 года ВМФ представил Риковера к присвоению звания контр-адмирала — и получил отказ. В следующем году представление повторили — и снова отказ, несмотря на рапорты министра ВМФ, Комиссии по атомной энергии и некоторых адмиралов с просьбой о пересмотре решения. В практике ВМФ двойной отказ в присвоении звания означал, что офицер должен уйти в отставку

Казалось, карьере Риковера пришел конец. Но его флотские сторонники, сенатский Комитет по вооруженным силам и СМИ подняли такой шум, что соответствующее заседание флотской комиссии созвали еще раз, причем с негласным приказом министра ВМФ, который поддержал президент Эйзенхауэр, продвинуть коммандера Риковера до контр-адмирала. И в 1953 году Хайману Риковеру было наконец присвоено это звание.

Официально флот объяснил эту попытку обструкции тем, что Риковер слишком узкий (хоть и хороший) специалист для того, чтобы входить в высший командный состав. На самом деле его считали «не флотским» из-за склонности к нетрадиционным подходам и решениям, грубости и язвительности.

На Окинаве во время войны он подчинил лейтенанта рядовому, сочтя, что тот смышленее офицера. Разразился скандал, и Риковеру пришлось отменить приказ, нарушавший все писаные и неписаные правила. А когда эта история просочилась в печать и репортеры спросили его, не считает ли он свой поступок глупым, Риковер равнодушно ответил: «А вот это глупый вопрос».

Он шокировал морских офицеров, явившись на слушания в Конгресс в штатском. Он плевать хотел на традиции и мнения, если те мешали делу. Риковер отказывался подписывать стандартную клятву о неразглашении тайны, полагая, что его лояльность должна приниматься на веру.

Однако биографы Риковера считают шедевральным решение поручить строптивцу разработку и «Наутилуса», и гражданской АЭС — ведь оно сократило бюрократическую волокиту. Также это назначение помогло Риковеру обходить разного рода препоны, по выражению его сотрудника Эли Рота, «играть в наперстки», проталкивая нужные ему решения. Сталкиваясь с проблемами в Комиссии по атомной энергии, он, когда того требовало дело, ссылался на флотские правила, а при решении вопросов в ВМФ при необходимости руководствовался нормами Комиссии по атомной энергии.

По мнению адмирала Элмо Р. Замволта, эта двойственность организационных структур превратила Риковера в «независимого флотского барона». Риковер занял единственную в своем роде позицию (и сохранял ее на протяжении всей своей карьеры) для создания «Наутилуса».

Наутилус
14 июня 1952 года на верфи в Гротоне в присутствии президента Гарри Трумена была заложена АПЛ «Наутилус» водоизмещением около 4000 тонн с 10-мегаваттным, первым в мире высокотемпературным ядерным реактором.

Можно лишь догадываться о трудностях, которые пришлось преодолеть американским ученым, инженерам и военным. Начать с того, что они впервые добились компактности реактора. Не было ни основных физических данных, необходимых для его разработки, ни методов проектирования, ни информации о поведении металлов в воде. Нечего и говорить о паросиловых установках для широкого диапазона температур и давлений в конденсаторе или о компонентах из гафния или циркония. Все делалось впервые.

И здесь уместными оказались воображение, целеустремленность, творческий и инженерный опыт Риковера и его людей. Так появился высоконадежный ядерный реактор для подводных лодок. Это был корабельный эквивалент реактора S1W (позднее переименованный в S2W) с небольшими изменениями в проекте. Его в соответствии с заданием, составленным Риковером, разработала и изготовила компания Westinghouse Electric.

Не все задуманное удалось воплотить: биологическая защита, в состав которой входили свинец, сталь и другие материалы, так увеличила массу атомной установки, что пришлось отказаться от части вооружения и оборудования. Зато за время строительства первого «Наутилуса» Риковер организовал школу подготовки офицеров будущего подводного флота при Массачусетском технологическом институте.

Участники событий единогласны в том, что, не будь грубияна Риковера с его знаниями, дотошностью и харизмой, едва ли освоение атомной энергии прошло бы настолько безопасно.

Вице-адмирал (в то время капитан) Юджин П. «Деннис» Уилкинсон, работавший вместе с адмиралом Риковером над созданием реактора для «Наутилуса» и ставший впоследствии его первым капитаном, говорил: «Вообще физика ядерного реактора довольно проста. Сложно было создать оборудование, которое год за годом без сбоев работало бы при высоких температурах, давлении и коррозии. Для этого адмирал Риковер реформировал инженерные стандарты США в таких областях, как маркировка и идентификация труб и материалов. Именно благодаря ему в корабельных реакторах начали широко применять цирконий и гафний».

Ядерный реактор для «Наутилуса» строили в Айдахо, первоначальный бюджет проекта равнялся $30 млн. Тестовую версию реактора, STR Mark I, построили вдали от морей, в сухом русле реки Снейк.

На ранних этапах проектирования проблемы получения небольшого количества энергии посредством деления ядер урана казались настолько ошеломляющими, что планировалось построить Mark I как макет, в котором механизмы и системы трубопроводов были бы распределены по большой площади, обеспечивая легкий доступ для установки, испытания, модификации или замены.

Риковер выступил против этого плана, который, как он считал, «съест» несколько лет на перепроектирование реактора для корпуса подводной лодки. Ему удалось переубедить противников, и Mark I стали строить как «сухопутную подводную лодку», то есть по всем спецификациям ВМФ, разработанным для будущего реактора Mark II. В сокращенном виде эта концепция выглядела вот как: Mark I = Mark II.

Соответственно, строители Mark I столкнулись со всеми проблемами, распознать которые макет не позволил бы. Реактор должен был работать на больших глубинах при высоком давлении, при близких взрывах глубинных бомб, в соответствии со стандартами механического сопротивления, выработанными по результату опыта ВМФ во Второй мировой войне, и так далее. Словом, Mark I строился, чтобы воспроизвести условия реального корабельного реактора. Все его системы и компоненты тысячи часов тестировались в условиях, имитирующих реальные.

Mark I запустили в конце 1952 года. К этому времени оставалось множество неотвеченных вопросов, и не было уверенности в том, что на них вообще есть ответы. Сам Риковер говорил, что сочтет успехом, если «Наутилус» на атомном ходу будет делать хотя бы два узла.

Самая серьезная проблема была связана с безопасностью. Теоретически мощность реактора находилась под надежным контролем. Но вопросов к маю 1953 года, когда завершилось строительство Mark I, оставалось много.

Риковеру ежечасно сообщали о том, как идет подготовка к пуску. Он вылетел в Айдахо вместе с членом Комиссии по атомной энергии Томасом Э. Мюрреем, которому оказали честь открыть дроссельный клапан, впускающий в турбину пар, сгенерированный энергетическим реактором.

Пуск прошел успешно. После двухчасовой работы реактор отключили. Окупились шесть лет обучения, организации, планирования, борьбы за финансирование, создания лабораторий, манипулирования людьми, разработки новых материалов и устройств. Успехом были удивлены даже самые оптимистичные сторонники Mark I.

Затем последовал месяц постепенного наращивания мощности — небольшими шагами, ночью и днем, семь дней в неделю. Все знали об опасности, связанной с увеличением мощности. Mark I оказался спокойной и стабильной машиной; даже при грубом (по неопытности операторов) обращении он не был склонен становиться атомной бомбой. Не было никаких признаков перегрева топливных элементов, уровни радиации составили менее половины расчетных.

Операторы наращивали опыт эксплуатации, получая массу дополнительной информации. 25 июня 1953 года Mark I вышел на полную проектную мощность. Оставался единственный вопрос: долго ли сможет реактор работать на такой мощности? Для ответа на него реактор собирались гонять на полной мощности 48 часов, но вышло так, что всю информацию о его работе удалось собрать за 24 часа. Реактор уже хотели отключать, но прилетевший в Айдахо Риковер узнал об этом, раскричался и заставил продолжать работу. Эта симуляция трансатлантического перехода покончила с сомнениями ВМФ относительно реактора как движителя кораблей.

В комнату управления отправили карты Северной Атлантики с дугой Большого круга. Каждые четыре часа рассчитывали положение воображаемого корабля и отмечали его на карте. Час за часом «корабль» полз в сторону Ирландии. В то время ни одна подводная лодка не могла пройти на полной скорости больше 20 миль. А эта по картам была уже на середине Атлантики!

Через 60 часов начались трудности: давление пара быстро снижалось. Инженер Westinghouse, отвечавший за эксплуатацию, рекомендовал прекратить испытание. Риковеру стали звонить из Вашингтона, но тот был непреклонен: испытания должны продолжиться до возникновения по-настоящему опасной ситуации. «Если у реактора есть такие серьезные ограничения, — пояснил он, — самое время узнать о них. Я принимаю на себя всю ответственность за любые несчастные случаи».

Незадолго до этого Риковера в третий раз представили к званию контр-адмирала. Серьезная авария на Mark I означала бы бесславный конец его карьеры. Но Риковер пошел на риск. Он считал, что так надо.

Наконец, индикатор положения корабля на карте замер у ирландского островка Фастнет Рок. Воображаемая атомная подводная ледка на полной мощности прошла Атлантику без всплытия. Инспекция активной зоны и главного насоса теплоносителя не обнаружила дефектов, которые нельзя было бы устранить. Появилась уверенность в том, что «Наутилус» сможет пересечь океан под водой на полной скорости. И все участники проекта поняли: на пороге революция военно-морского флота — революция в технике, стратегии и тактике. Стало ясно и то, что на аналогичной технологической основе можно построить гражданскую атомную энергетику.

17 января 1955 года первый «Наутилус» вышел в море. Через несколько лет были спущены на воду надводные атомные корабли: крейсер «Лонг-Бич» и авианосец «Энтерпрайз». Риковеру общественное мнение присвоило почетнейший титул отца атомного флота.

Безопасность
Риковер был одержим безопасностью и контролем качества. Тактические и стратегические проблемы волновали его несравнимо меньше, а оперативные задачи он и вовсе пропускал мимо ушей. Но даже противники строптивого адмирала признают, что тактические и стратегические качества АПЛ, строительством которых занимался Риковер, появились не сами собой, а как следствие применения внедренных им инноваций, новых проектов и концепций.

Тем не менее после отставки Риковера было введено правило, согласно которому должность главы Управления по разработке морских систем ВМФ могут занимать только самые сильные офицеры с опытом командования подводными лодками, не более восьми лет и только один раз. И эти офицеры не должны долгое время занимать инженерные должности.

Примером подхода Риковера к безопасности может служить следующая особенность управляющих стержней реакторов, на которой он настоял: нужно приложить физическое усилие, чтобы поднять их из активной зоны, зато внутрь они вводятся легко. Это сделано для того, чтобы оператор реактора знал, когда он увеличивает мощность.

И очень может быть, что, если бы не настырность, дурной характер и злопамятность Риковера — качества, за которые его нередко упрекали, — то атомный флот не пережил бы кризиса, ставшего следствием катастрофы на АЭС «Три-Майл-Айленд», глубоко потрясшей общество США.

Риковера тогда вызвали свидетельствовать перед Конгрессом и задали ему вопрос: каким образом флот добился безаварийной эксплуатации реакторов? Отчего в ВМФ не случается выбросов радиоактивных продуктов (в связи с повреждением активной зоны) и не слышно о случаях, подобных происшедшему на АЭС «Три-Майл-Айленд»?

Риковер ответил, что простого рецепта тут нет, как нет и ключевого аспекта. Результат зависит от множества факторов, и прежде всего от точной и дисциплинированной работы персонала на всех уровнях, от разработчиков до операторов.

Адмирал Риковер экспериментировал и с реактором на быстрых нейтронах для подводных лодок. Начало этому положила разработка компании General Electric для флота наземного прототипа SIG в лаборатории атомной энергии «Кнолл» (Вест Милтон, Нью-Йорк). Реактор SIG с топливом из ВОУ проработал с весны 1955 года до закрытия в 1957 году (после того как адмирал Риковер отказался от быстрых реакторов для морских силовых установок). За свою недолгую жизнь охлаждаемый натрием SIG испытал массу проблем из-за утечек в парогенераторах.

За прототипом SIG последовало развертывание быстрого реактора S2G в ядерной подводной лодке USS Seawolf (SSN575). Но Риковер еще до завершения начальных морских испытаний с уменьшенной мощностью в феврале 1957 года решил отказаться от реактора, охлаждаемого натрием. В начале ноября 1956 года он сообщил Комиссии по атомной энергии, что из-за утечек в паросиловой установке принял решение заменить реактор Seawolf на водо-водяной реактор, аналогичный тому, что был на «Наутилусе». Но утечки были лишь одной из причин. По словам Риковера, реакторы на быстрых нейтронах оказались «дороги в строительстве, сложны в эксплуатации и чувствительны к длительным остановам в результате даже малейших нарушений, а их ремонт труден и требует много времени».

Квалификацию, дотошность и методичность Риковера признавали и его друзья, и недруги. Друзья смогли удержать его в ВМФ, но недруги не унимались. В 1958 году Риковера, например, не пригласили на церемонию награждения командира АПЛ «Наутилус». И вновь сопротивление флотского аппарата было подавлено превосходящими силами политиков, военных и СМИ. В том же 1958 году Риковера повысили в звании до вице-адмирала и наградили первой из двух Золотых медалей Конгресса

Флот и политика
Успех «Наутилуса» вознес личный престиж Риковера на небывалую высоту. Его биография вышла массовым тиражом намного раньше биографий таких флотских героев Второй мировой войны, как Эрнест Дж. Кинг, Честер У. Нимиц и Уильям Ф. Халси. Его портрет появился на обложке Time. Публика млела от образа прогрессивного офицера, ломающего флотские традиции, чтобы построить «Наутилус».

Никто уже не помнил о Россе Ганне, Филиппе Абельсоне, адмирале Миллсе или о подводниках, отстаивавших атомные корабли, зато все знали, что «Наутилус» появился благодаря Риковеру. В глазах общества он стал экспертом по ядерной энергетике в целом и по атомному флоту в частности. И с 1955 года до своего официального выхода на пенсию в январе 1982 года Риковер умело пользовался своим престижем, чтобы сохранить должность и добиваться поставленных целей.

С 1955 года Риковер обеспечил программе атомного флота (и себе) мощную политическую базу в Конгрессе США. Объединенный комитет по атомной энергии, в котором заседали самые влиятельные политики Капитолийского холма, поддерживал Риковера с самого начала. Политическое влияние Риковера в Конгрессе на протяжении всей его карьеры было таково, что ни Главнокомандующий ВМС США, ни министр ВМФ, ни министр обороны — его номинальные начальники! — не смогли отодвинуть его от проекта корабельных атомных силовых установок или уменьшить его влияние на подготовку военно-морского персонала и судостроение. А «Наутилус» и вовсе сделал Риковера не только «отцом атомного флота», но и одним из любимчиков Конгресса.

Связи Риковера с политиками округов и штатов, в которых располагались верфи ВМФ, базы подводных лодок и ядерных установок, привели к широкой поддержке и обильному финансированию ядерных программ ВМФ. Атомный подводный флот он использовал в войне с бюрократами как мощное орудие пиара: всякий раз, когда очередного конгрессмена катали на атомной лодке, ВМС получали дополнительное финансирование.

«Наутилус» же готовили к эффектному пиар-шоу. Он должен был стать первой в истории подводной лодкой, прошедшей подо льдами к Северному полюсу. 29 июля 1958 года «Наутилус» вошел в Берингов пролив и затем в Чукотское море, держа курс на Северный полюс. 3 августа подо льдом, толщина которого в некоторых местах достигала 20 метров, «Наутилус» достиг пункта назначения.

Эта дерзкая экспедиция предопределила развитие атомного флота. Благодаря Риковеру все крупные военные суда (за исключением эсминцев и фрегатов), построенные после 1974 года, имели атомные силовые установки. Риковер пережил свое творение. В 1980 году, когда «Наутилус» списали, Риковер все еще оставался на службе в ВМС.

Гиперактивный, политизированный, резкий, ядовитый, нетерпимый, бесцеремонный, невероятный трудоголик, запредельно требовательный начальник, плюющий на служебное положение и ранги, Риковер даже у ценивших и уважавших его сослуживцев вызывал смешанные чувства.

Даже президент Никсон в речи, произнесенной в 1973 году при присвоении Риковеру четвертой адмиральской звезды, сказал прямо: «Я не пытаюсь сказать, что он лишен противоречий. Он говорит что думает. У него есть противники, которые с ним не согласны. Временами они правы, и он первым признаёт, что был не прав. Но сегодняшняя церемония символизирует величие американской военной системы, и флота в частности, потому что этот неоднозначный человек, этот человек, реализующий новаторские идеи, не был утоплен бюрократией; ибо, если бюрократия топит гений, нация обречена на посредственность».

Посредственность Риковер ненавидел до такой степени, что считал: посредственному человеку лучше сдохнуть. Преданность своему делу неизменно заставляла его публично принимать на себя полную ответственность за все, происходящее в программе корабельных ядерных силовых установок, а гордость не позволяла ему искать виноватого, когда что-нибудь шло не так.

Как избавиться от Риковера?
Риковер оставался во главе производства ядерных реакторов в течение 30 лет, наблюдая, как атомный флот вырос из «Наутилуса» в ту внушительную силу, в состав которой сейчас входят подлодки классов «Лос-Анджелес», «Полярис», «Посейдон», «Пермит», «Старджен» и «Трезубец».

Адмирал в отставке Джордж Ф. Эмери, некогда работавший с Риковером, в статье для журнала Naval History сообщает, что Риковер был на борту каждого атомного корабля во время его начальных ходовых испытаний и лишь дважды пропустил эти события по болезни. Присутствие Риковера, пишет Эмери, словно ставило печать «Одобрено» на готовность атомной установки корабля и его экипажа. Он считал себя лично ответственным за каждый корабль, спущенный на воду под его началом.

В этот период Риковер оказал на ВМС США такое влияние, как никто до или после него. Историки развития флота США и сегодня делятся на сторонников и противников Риковера и спорят, в чем его влияние было позитивным, а в чем — негативным. Эти споры длятся много лет и, скорее всего, продлятся еще долго, пока Риковера не заслонит иная фигура — а это маловероятно.

«Наутилус» произвел революцию в корабельных силовых установках и преобразовал стратегические и тактические возможности военного флота. Стало ясно, что идеальный корабль — это атомный корабль. Устойчиво высокая скорость, почти неограниченный радиус действия и ресурс автономности — обо всем этом строители «традиционных» кораблей могли лишь мечтать. Ясно, что Конгрессу, экспертам по вопросам обороны, да и самим военным морякам хотелось весь флот сделать атомным или, по крайней мере, построить как можно больше атомных авианосцев и кораблей их сопровождения. Проблема была в том, что строительство атомных кораблей стало дороже.

В послевоенные годы настала эпоха сокращения военных бюджетов, и ВМС не смогли получить ассигнований, достаточных для создания атомного авианосца с сопутствующими системами вооружений. На флоте имелось достаточно современных кораблей для контроля над морями в различных сценариях и при непредвиденных обстоятельствах. Каким должен быть состав ВМФ США? Это, конечно, очень упрощенное изложение проблемы, мнения по которой разделили политиков, экспертов по вопросам обороны и собственно флот.

Внутри ВМФ сложились группы с разным видением проблемы. «Наутилус» породил вопрос: неужели наилучший, оптимальный вариант просто-напросто слишком дорог? В своих воспоминаниях начальник штаба ВМС США в 1970–1974 годах адмирал Элмо Р. Замволт-младший рассказывает о своей борьбе за сохранение кораблей на традиционном топливе, в том числе мелких. Он предлагал флот из «смеси» ядерных и дизельных кораблей, но был побежден адмиралом Риковером, сторонниками Риковера в Конгрессе и так называемыми nucs, то есть поборниками Риковера во флоте и оборонном ведомстве. «Последнюю хворь, от которой страдает флот и которая продолжает поражать его, особенно горчайшего страдальца — надводный флот, можно описать одним словом, которое я уже произносил: Риковер», — писал Замволт.

«Доктора» нашлись в компании General Dynamics, руководство которой потом похвалялось в Вашингтоне, что приложило руку к свержению всемогущего Риковера.

Интрига в верхах
В конце 1970-х годов положение Риковера было прочнее некуда. К концу карьеры этого грубияна с распростертыми объятиями принимали президенты, конгрессмены, сенаторы, дипломаты и руководители индустрии. Он был награжден двумя Золотыми медалями Конгресса и Президентской медалью свободы. Риковера пытались выгнать в отставку несколько министров обороны, но президент Джимми Картер и слышать не желал об отставке «отца атомного флота», а могущественные друзья в комиссиях Сената и Конгресса стояли за него горой.

Однако в оборонной индустрии Риковера, мягко говоря, недолюбливали. Все знали его требовательность к подрядчикам, его способность разобраться в смете и в отчетности по затратам, а также компетентность в практической и юридической сторонах дела. И 31 января 1982 года он вышел из кабинета президента Рональда Рейгана отставным адмиралом, который прослужил стране 63 года при 13 президентах.

В начале 1980-х годов раскрылось, что сфальсифицированные отчеты о дефектах корпусной сварки привели к задержке спуска на воду почти готовых подводных лодок. Они строились на верфи Electric Boat корпорации General Dynamics. Известно, что в нескольких случаях халтура привела к разборке (и сборке заново) почти готовых кораблей. Верфь, разумеется, пыталась свалить на флот всю ответственность за гигантский перерасход денег и времени, но Риковер пустил в ход зубы, когти и связи, чтобы верфь сама и за свой счет исправила то, что напортила.

Однако у него ничего не вышло. Конфликт урегулировали в 1981 году судебным соглашением, по которому верфь все же получила от флота $634 млн (из заявленных $843 млн за подводную лодку класса «Лос-Анджелес») плюс покрытие расходов по переделке. При этом флот был страховщиком верфи и иск General Dynamics включал требование выплаты страховки.

Риковер был в бешенстве: по сути, флот заставили оплатить некомпетентность и вранье верфи! Можно только догадываться, какими словами он называл министра ВМС Джона Лемана, как сопротивлялся и как лихорадочно искал причины не подчиниться указанию о выплате мошеннически раздутых исков.

И началась война. Пленных в ней не брали. Гендиректор верфи, некто Велиотис, выдвинул контробвинения. Расследуя их, временная Комиссия ВМФ нашла, что в течение 16 лет Риковер получил от General Dynamics подарки на сумму $67 628, а также дары от других подрядчиков, General Electric и Newport News.

Флот так и не начал расследование этих обвинений, так как Велиотис за попытку выжать у субподрядчика взятку в $1,3 млн был в 1983 году обвинен Большим жюри в рэкете и мошенничестве и скрылся за границей. Но министр ВМС Джон Леман сделал Риковеру выговор за неподобающее поведение.

Риковер (через своего адвоката) выстрелил заявлением, в котором утверждал, что совесть его чиста и что на его решения никакие подарки и подношения не повлияли. Теперь у министра Лемана были политические основания для увольнения строптивого адмирала — и это не считая частичной потери управления и проваливания на глубину при ходовых испытаниях новой лодки USS La Jolla (SSN‑701), за строительством которой надзирал Риковер лично.

Рейган с отставкой Риковера согласился, но захотел личной встречи. В присутствии президента и министра обороны Каспара Уайнбергера Риковер развернулся во всей красе: прямо в Овальном кабинете обозвал министра Лемана «заносчивым муравьем», который «ничего не понимает во флоте», и, обратившись к Леману, заорал: «Хочешь выпихнуть меня, чтобы развалить всю программу? Да он врет, врет, потому что служит подрядчикам, а они хотят от меня избавиться, потому что в правительстве только я один не даю им грабить налогоплательщиков!» Затем буйный адмирал напал на президента с вопросом: «Вы мужчина? Вы можете самостоятельно принимать решения?»

Покидая свой кабинет, адмирал рядом с портретом Лемана повесил портрет Арнольда Бенедикта, генерала-предателя времен американской Войны за независимость. Так 31 января 1982 года завершилась 63-летняя флотская карьера 80-летнего Хаймана Риковера. А вскоре было прекращено флотское расследование компании Electric Boat, подразделения General Dynamics.