Владимир, кто такие промышленные дизайнеры и каково их место в производственной цепочке?

Они занимаются дизайном в промышленности, и ключевое слово здесь — «промышленность». Их задача — сделать объект удобным, комфортным, эргономичным — в общем, желанным для потребителя. В основном это работа с объектами, которые служат человеку. К таким объектам, как атомные станции, это практически неприменимо.

Насчет места в производственной цепочке. Конструкция изделия создается инженерами; убедившись в том, что оно функционирует, можно начинать работать над его привлекательностью. Возьмем для примера современные автомобили: по компоновке и комплектации все они очень похожи. Но если поработать над дизайном одного из них, то он может стать более желанным для клиента. Сейчас все козыри в руках промышленных дизайнеров, потому что большинство однотипных продуктов — телефоны, автомобили, мотоциклы — технологически примерно одинаковы. Бывают небольшие технологические прорывы: вот iPhone предложил интуитивный интерфейс; но со временем все перешли на интуитивный интерфейс, и сейчас тот же Samsung вполне успешно конкурирует с iPhone.

Можно сказать так: сегодня в производственной цепочке промышленный дизайнер находится везде, потому что каждый технолог способен загубить идею на корню. Промышленный дизайнер должен подключаться к производству на каждом этапе, включая упаковку и продажу готового продукта, следить за тем, чтобы его замысел не был испорчен.


В современной России это так же работает? Или у нас есть свои особенности?

В современной России практически нет «человеческих» технологий. Как часто обычный потребитель бывает на атомной станции? Наверное, не очень часто. Или ракетно-космическая отрасль, в которой мы пока лучше, чем другие. Вооружение, энергетика, добыча ресурсов — все это не имеет никакого отношения к конкретному человеку из B2C-сегмента. После 2020 года многие военные предприятия должны будут либо перейти на производство B2C-товаров, либо добавить это производство к своей линейке. И тогда им придется конкурировать с сильнейшими мировыми производителями. Посмотрим, хватит ли у них на это сил.

И как эта ситуация влияет на промышленный дизайн в России?

Очень просто — его практически нет. Промышленный дизайн востребован точечно, несколько проектов есть в нашем Центре прототипирования высокой сложности, но их немного. Мы думали, устремимся в будущее и всей страной сделаем прорыв, но пока прорыв существует только в майских указах и послании президента Федеральному собранию, а не среди людей, принимающих решения на местах.


Могли бы вы нарисовать портрет современного российского промышленного дизайнера?

Это не очень успешный человек, постоянно борющийся за незначительные контракты. В основном выпускники вузов, получившие эту специальность, уезжают работать за границу, где устраиваются в большие корпорации типа Boеing, BMW или Mercedes. Они там востребованы, потому что российское образование очень качественное.

В свое время несколько человек проложили туда дорогу. Я, к примеру, уехал в 1989 году, и с тех пор многие поступили так же. Некоторые специалисты возвращаются, но большинство остаются работать за рубежом: в Японии, Корее, Германии, Франции, Италии, США и Канаде. Стандартная процедура отъезда выглядит следующим образом. Примерно на втором курсе студент начинает понимать, что у него что-то получается. Тогда он берет три проекта, которые могут быть интересны международным компаниям — это могут быть автомобиль, мотоцикл и самолет, — делает дизайн этих изделий и помещает его в свое портфолио. К пятому курсу у него набирается пять-шесть достойных курсовых проектов, которые он выкладывает на определенные сайты, такие как cardesignnews.com или cardesign.ru. Можно легко понять свой уровень, просмотрев там портфолио других соискателей. И HR-специалисты, которые принимают решения о найме дизайнеров, в первую очередь изучают эти ресурсы. Как показывает практика, забирают практически всех талантливых ребят.

Сейчас промышленных дизайнеров готовят на шести-семи факультетах вузов нашей страны. Есть три основных вуза: Московская художественно-промышленная академия им. С. Г. Строганова, Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия им. А. Л. Штиглица и Уральская государственная архитектурно-художественная академия. К сожалению, рабочих мест для выпускников этих вузов в России практически нет.

В ближайшие десять лет эта ситуация изменится, как вы думаете?

В России таким компаниям, как РКЦ «Прогресс», «Сибур Холдинг», «Газпром» или ЕВРАЗ, промышленный дизайн нужен постольку-поскольку. Промышленные дизайнеры крутятся вокруг частных заказов, а большая часть предпринимателей, готовых вкладываться в этот дизайн, сейчас по тем или иным причинам в Лондоне. Поэтому российскому промышленному дизайну приходится все же ориентироваться на государственный капитал. Сейчас деньги находятся в руках десятка крупных компаний. Если в этих компаниях услышали послание президента Федеральному собранию, тогда у нас будущее есть. А если не услышали и не услышат, то никакого развития ждать не приходится. Я 10 лет назад вернулся в Россию и с тех пор наблюдаю за тем, как все это движется. Вывод такой: «Движухи много, движения мало».


В чем наши специалисты конкурентны на мировом рынке? Каковы их сильные и слабые стороны?

Мы очень креативные. Россия большая страна, и она малонаселена; чтобы освоить шестую часть суши, приходится быть креативными и самостоятельными — за Уралом люди нередко принимают решения сами, не обращаясь к органам власти. Что не соответствует менталитету, например, китайцев. Поэтому больше всего в российских специалистах ценятся незашоренность и способность действовать не по шаблонам. А главная проблема — это российский паспорт, из-за которого бывают сложности с получением разрешения на работу. И, собственно, все.

У нашего промышленного дизайна есть какие-то сильные стороны, которые выделяли бы его на мировом рынке?

Сила наших дизайнеров в том, что они умеют делать простые вещи. Из наиболее известных — это автомат Калашникова и космический корабль Гагарина, хотя они и не имеют никакого отношения к людям. Из «человеческих» технологий можно вспомнить треугольный молочный пакет — он был очень удобен и технологичен. Но из-за того, что у нас всегда был культ Запада, многие вещи, которые мы делали хорошо, были незаслуженно забыты. А между тем мы сейчас могли бы похвастаться созданием вот таких простых, обиходных вещей для обычных людей. Не нужно гнаться за элитным BMW и пытаться делать такие же опции. Элиты в мире не так много, а мы могли бы делать что-то вроде деревянных прищепок или тех же молочных пакетов, которые будут востребованы в мире невысоких технологий.

Но в России есть и неплохие задумки сложных инновационных проектов. К примеру, мы в Центре «КИНЕТИКА» сейчас работаем над конвертопланом AERO-G (ИТ-300) (летательный аппарат с поворачивающимися воздушными винтами). Много ли в мире стран, где нет хороших дорог и инфраструктуры? Их большинство, поэтому какой смысл привязываться к дороге?

Это атавизм. У 3D-транспорта колоссальный экспортный потенциал.


В атомной отрасли есть место для промышленного дизайна?

Атомная станция — это механизм для получения энергии. В каком-то смысле автомобиль — это всего лишь механизм для передвижения, но производителей автомобилей много, и среди них идет жесточайшая конкуренция, борьба за клиента. Строительством АЭС занимается не так много компаний, конкуренции практически нет — продукт купят в любом случае. Соответственно, нет никакого смысла привлекать промышленный дизайн. Если бы Росатом производил, к примеру, наушники, тогда бы там была потребность в промышленном дизайнере — посмотрите, сколько наушников в магазинах сейчас, всех возможных видов. А атомная станция с точки зрения промышленного дизайна — всего лишь очень качественная и безопасная паровая машина.

А для автоматизации систем управления технологическими процессами дизайн нужен?

Думаю, да. Но он будет востребован прежде всего при разработке интуитивных интерфейсов и повышении надежности их использования, а это скорее технологии, чем промышленный дизайн. Единственное, где он может пригодиться, — это в эргономике стульев для работников АЭС, но эти стулья можно купить в магазине. Если говорить о пульте управления, то это опять же разработка графики на интуитивном интерфейсе. Для вдохновения можно посмотреть фильмы «Миссия невыполнима» или «Аватар» — вот вам и пульт управления крутого оператора. Все что угодно можно взять из фантастических фильмов, а промышленный дизайнер поможет это построить.


Какие материалы сейчас используются в промышленном дизайне и какие входят в моду?

Современный промышленный дизайн основывается на быстром прототипировании, поэтому в ближайшем будущем найдут широкое применение композитные материалы, необходимые для 3D-принтеров: пластики, металлы, металлопластик и металлокерамика. Появляются новые, так называемые умные материалы, о которых все сейчас говорят, — это материалы, способные самостоятельно реагировать на изменения окружающей среды. Мы ими тоже занимаемся, но пока в России деньги на такие проекты есть только у военных.

Дальше будет интереснее. Сейчас в мире идет работа, и мы тоже начинаем принимать в ней участие, над дизайном новых форм жизни и живых организмов. Если вы захотите создать небольшую Барби со 100 терабайтами памяти, живую и теплую, ее нужно будет кормить, и она сможет работать вашим консультантом-секретарем. А можно сконструировать шестирукого Шиву или паука, который ползает по потолку и воспроизводит музыку. В этих разработках будут использоваться новые материалы, преимущественно живые клетки. Еще в 2016 году из живых клеток напечатали человеческие ткани, способные сохранять форму и приживаться в организме. Но это только начало.

Источник: Клавдиева К. «Промышленный дизайн: современные тенденции». 07.2017